Черное облако

               Чрезвычайно важно, что мое сердце, почки и кровь имеют неорганическую природу. И если они перестают работать, ничего страшного не происходит. Если мое «сердце» начинает плохо работать, я просто подключаю запасное «сердце», которое держу всегда наготове. Если выходят из строя мои «почки», я не умираю, как ваш композитор Моцарт. Я опять-таки перехожу на запасные «почки». Да и объем газа, который заменяет мне кровь, я могу пополнять практически неограниченно.

               После этого Джо прервал беседу.

               — Все-таки потрясающе, насколько общими оказались принципиальные основы жизни, — заявил Мак-Нейл. — Детали, конечно, сильно отличаются: газ вместо крови, электромагнитное сердце и почки и так далее. Но общая структура организма поразительным образом оказалась похожа на нашу.

               — А то, как он достраивает свой мозг, напоминает мне устройство вычислительных машин и программирование их работы, — сказал Лестер. — Обратили ли вы на это внимание, Крис? Действия Облака напоминают составление новой подпрограммы.

               — Думаю, наше сходство не случайно. Я как-то слышал, что коленный сустав мухи похож по своей конструкции на человеческий. Почему? Все дело в том, что существует, видимо, только одна хорошая конструкция коленного сустава. Точно так же существует какой-то единственный вполне определенный принцип, в соответствии с которым может быть построено разумное существо.

               — Вы считаете, что этот принцип единственный? — спросил Мак-Нейл у Кингсли.

               — Мы знаем, что вселенная построена в соответствии с некоторыми основополагающими законами природы, которые постигает или пытается постичь наша наука. Мы склонны к некоторому зазнайству, когда, обозревая свои успехи в этой области, говорим, что вселенная построена логично с нашей точки зрения. Попытка поставить телегу впереди лошади. Не вселенная построена согласно нашей логике; это мы и наша логика развились в соответствии с логикой вселенной. Пожалуй, можно сказать: разумная жизнь есть нечто, отражающее глубинную суть строения вселенной. Это справедливо как для нас, так и для Джо. Вот почему у нас оказалось так много общего, вот почему в разговоре у нас обнаруживается нечто вроде общих интересов, несмотря на столь большое различие в нашем строении. Ибо в основных чертах, как мы, так и Джо построены по принципам, которые вытекают из общего устройства вселенной.

               — Политики все еще пытаются пробиться. Мы забыли про них. Проклятье, пойду, выключу лампочки, — сказал Лестер.

               Он направился к пульту с лампочками, которые горели, извещая о том, что из разных стран поступают какие-то сообщения. Минуту спустя он вернулся на свое место, задыхаясь от смеха.

               — Вот так дела! — с трудом выговорил он, его душил смех. — Я забыл отключить трансляцию нашего разговора на десятисантиметровых волнах. Они слышали все: наши разговоры и слова Алекса про Кремль, и ваш совет, Крис, держать их за глотку, и все прочее. Сейчас они, конечно, в дикой ярости. Ну что ж, теперь, я считаю, все встало на свои места.

               Никто, казалось, не знал, как следует поступить в такой ситуации. Наконец, Кингсли решительно подошел к пульту. Он переключил несколько тумблеров и сказал в микрофон:

               — Нортонстоу. Говорит Кристофер Кингсли. Если есть какие-либо сообщения, передавайте.

               В динамике послышался раздраженный голос:

               — А, наконец-то. Это вы, Нортонстоу? Мы пытаемся связаться с вами уже три часа подряд.

               — Кто это говорит?

               — Громер, министр обороны США. Должен сообщить, что вы разговариваете с очень рассерженным человеком, мистер Кингсли. Я жду объяснений относительно вашего возмутительного поведения.

               — В таком случае, боюсь, вам придется подождать. Даю тридцать секунд, и если за это время ваши высказывания не облекутся в приемлемую форму, я отключаюсь.

               Голос министра обороны США стал более спокойным, но и более угрожающим:

               — Вот что, мистер Кингсли, я был и раньше наслышан о вашем невыносимом характере, но сам сталкиваюсь с вами впервые. К вашему сведению, я намерен принять все доступные мне меры, чтобы этот разговор стал последним. Не считайте это предостережением. Я просто сообщаю вам со всей ответственностью, что очень скоро вы будете навсегда удалены из Нортонстоу. А вот вопрос о том, куда вы будете направлены, я предоставляю решить вашему собственному воображению.

               — Неужели? Со своей стороны я бы хотел отметить, что в своих планах относительно меня, мистер Громер, вы не учли одного очень важного обстоятельства.

               — Какого именно, смею спросить?

            — Дело в том, что я в состоянии в любой момент уничтожить Северную Америку. Если вы сомневаетесь в правдивости моих слов, спросите своих астрономов, что произошло с Луной вечером седьмого августа. И еще вам следует принять во внимание, что мне потребуется едва ли более пяти минут, чтобы привести в исполнение эту угрозу. 

               Кингсли переключил несколько тумблеров, и лампочки на контрольной панели погасли. Связь была прервана. Марлоу был бледен; на лбу и над верхней губой у него выступили капельки пота.

               — Нехорошо, Крис, зачем вы так, — сказал он.

               Кингсли смутился.