Черное облако

– Разумеется, это было первое, что пришло мне на ум, – ответил Марлоу. – Меня это настолько потрясло, что я сначала не поверил в подлинность снимков Йенсена. Но затем мне стали понятны причины. Если бы в небе вспыхнула яркая новая или сверхновая звезда, ее бы тут же заметили тысячи обычных людей, не говоря уж об астрономах. Но здесь речь идет не о ярком, а о темном объекте, его не так просто разглядеть – темному пятну легко затеряться на небе. Разумеется, если бы облако заслонило какую-нибудь действительно яркую звезду, это сразу бы привлекло внимание. Исчезновение яркой звезды не так легко отследить, как появление новой, однако множество астрономов, как профессионалов, так и любителей, все равно заметили бы это. Но так оказалось, что все звезды, окружающие облако, видны исключительно в телескоп, это звезды не выше восьмой звездной величины. И это первая причина нашего промаха. К тому же вы знаете, что ради хорошей видимости мы предпочитаем работать с объектами, находящимися практически в зените, тогда как облако висит низко над горизонтом. А мы, как правило, избегаем этой части неба, если только на ней не обнаружится какой-нибудь интересный материал. В данном случае, и это стало второй причиной нашей неудачи, ничего подобного не произошло (если не считать появления облака). Для обсерваторий, расположенных в Южном полушарии, облако находится высоко в небе, это так. Однако обсерваториям Южного полушария сложно было заметить его из-за того, что персонала там немного, а им приходится решать важные проблемы, связанные с Магеллановыми Облаками и ядром галактики. Рано или поздно облако должно было привлечь к себе внимание. Но случилось это поздно, хотя его могли разглядеть и раньше. Пока это все, что я могу сказать.

– Сейчас уже не время переживать об этом, – сказал директор. – Наша следующая задача – определить скорость, с которой облако к нам приближается. У нас с Марлоу был долгий разговор на эту тему, и мы считаем, что это возможно. На снимках, которые Марлоу сделал ночью, видно, что облако частично закрывает звезды, которые находятся у него по краям. Их спектры покажут нам области поглощения, возникшие под воздействием облака, а доплеровский сдвиг поможет рассчитать скорость.

– После этого у нас появится возможность вычислить, через какое время облако доберется до нас, – поддержал Барнетт. – Честно говоря, мне это совсем не нравится. Судя по тому, как сильно увеличился угловой диаметр облака за последние двадцать лет, оно может накрыть нас через пятьдесят или шестьдесят лет. Как думаете, сколько нам потребуется времени, чтобы определить доплеровский сдвиг?

– Примерно неделя. Это несложная работа.

– Извините, но я всего этого не понимаю, – вмешался Уайчарт. – Зачем вам нужна скорость облака? Вы можете прямо сейчас выяснить, когда облако доберется до вас. Давайте я попробую. По моим предположениям, на это потребуется гораздо меньше пятидесяти лет.

Уайчарт во второй раз встал со своего места, подошел к доске и стер предыдущие рисунки.

– Покажете еще раз cлайды Йенсена?

Когда Эмерсон вывел их на экран: сначала первый, а затем и второй, Уайчарт спросил:

– Вы можете приблизительно определить, на сколько выросло в размерах облако на втором слайде?

– Я бы сказал, что оно стало процентов на пять больше. Данные могут колебаться, но примерно в этом диапазоне, – ответил Марлоу.

– Верно, – продолжил Уайчарт, – давайте для начала определимся с основными обозначениями.

После довольно долгих расчетов Уайчарт объявил:

– Итак, вы видите, что черное облако окажется здесь к августу 1965 года или, может быть, раньше, если текущие прогнозы будут впоследствии скорректированы.

Затем он отошел от доски и еще раз проверил свои математические выкладки.

– Выглядит действительно правдоподобно, я бы даже сказал, что это очевидно, – заметил Марлоу, выпуская из трубки большие клубы дыма.

Более подробно выкладки Уайчарта на доске выглядели следующим образом:

α – текущий угловой диаметр облака, измеренный в радианах,

d – линейный диаметр облака,

D – расстояние между облаком и нами,

T – время, которое требуется облаку, чтобы достичь Солнечной системы.

Для начала очевидно, что α = d/D.

Производная функция по отношению ко времени будет dα/dt = –d/D² dD/dt.

Но V = ^– dD/dt, поэтому мы можем написать, что dα/dt = d/D² V.

Все получается даже проще, чем я думал. И ответ уже готов: D/V = T; dα/dt = d/DT; T = α dt/dα.

И последний шаг: аппроксимируем dt/dα конечными интервалами, Δt/Δα, где Δt = 1 месяц, то есть равно тому времени, которое прошло между двумя снимками, сделанными доктором Йенсеном. И, судя по расчетам доктора Марлоу, Δα составляет примерно 5 процентов от α, то есть α/Δα = 20.

Таким образом, T = 20 Δt = 20 месяцев.

– Да, расчет абсолютно верен, – ответил Уайчарт.