Черное облако (другой перевод)

— Не в духе? Хотел бы я посмотреть, кто на моем месте был бы в духе. Бросьте, К.А.! Послушайте, сэр, что это за водевиль разыграли сегодня?

— Все, что сегодня было сказано, — всего лишь трезвое перечисление достоверных фактов.

— И вы называете это трезвыми фактами! Было бы значительно трезвее, если бы вы вскочили на стол и сплясали джигу. Отклонение в положении Юпитера на полтора градуса! Чепуха!

Королевский Астроном достал портфель с багажной полки и вынул из него большую папку с бумагами, где было собрано огромное количество наблюдений.

— Вот факты, — сказал он. — На первых, примерно пятидесяти страницах, здесь приведены необработанные данные наблюдений всех планет за каждый день в течение последних нескольких месяцев. Во второй части те же данные, но уже пересчитанные в гелиоцентрические координаты.

Кингсли молча изучал бумаги почти целый час, пока поезд не достиг Бишопс Стотфорда. Наконец, он сказал:

— Вы понимаете, К.А., сэр, что у вас нет ни малейшего шанса протащить такое жульничество? Здесь столько материала, что я легко могу проверить его подлинность. Не дадите ли вы мне эти таблицы на денек-другой?

— Если вы думаете, Кингсли, что я устроил все это представление или, как вы выражаетесь, жульничество только для того, чтобы обмануть или подразнить лично вас, то вы себе льстите.

— Ладно, — сказал Кингсли, — в таком случае я могу предложить две гипотезы. Обе на первый взгляд кажутся невероятными, но одна из них должна быть правильной. Согласно первой гипотезе, неизвестное и никогда не наблюдавшееся ранее тело с массой порядка массы Юпитера вторглось в Солнечную систему. Согласно второй — Королевский Астроном спятил. Я не хочу вас обидеть, но, откровенно говоря, вторая гипотеза кажется мне более вероятной.

— Что меня всегда в вас восхищает, Кингсли, так это привычка резать правду в глаза. — Королевский астроном сделал паузу и добавил: — Вам следовало бы заняться политикой.

Кингсли ухмыльнулся:

— Так вы дадите мне эти таблицы на два дня?

— Что вы собираетесь делать?

— Во-первых, я проверю согласованность данных, во-вторых, определю местонахождение этого неизвестного тела.

— Как вы это сделаете?

— Сначала, исходя из данных об отклонении одной из планет, скажем, Сатурна, я рассчитаю положение тела, вторгшегося в солнечную систему, или массы вещества, если это не отдельное тело. Это будет сделано примерно так же, как Адамс и Леверье определили положение Нептуна. Затем, зная характеристики вторгшегося тела, я смогу вычислить вызываемые им возмущения в движении Юпитера, Урана, Нептуна, Марса и так далее. И тогда я сравню полученные результаты с вашими наблюдениями этих планет. Если у меня получится то же, что у вас — значит это не жульничество. Если же результаты не сойдутся, то…

— Звучит разумно, — сказал Королевский Астроном. — Но как вы собираетесь сделать столько расчетов за несколько дней?

— О, с помощью нашей электронно-вычислительной машины — нового компьютера. К счастью, у меня есть соответствующая программа для кембриджской машины. За завтрашний день я немного ее изменю и напишу несколько дополнительных подпрограмм для этой задачи. Вечером можно будет начать расчеты. Послушайте, сэр, почему бы вам не прийти в лабораторию после вашего банкета? Если мы поработаем всю ночь, то обязательно справимся.

На следующий день в Кембридже было холодно, город затянуло мелкой сеткой дождя. С утра до середины дня Кингсли упорно работал, сидя перед камином в своем кабинете. Он тщательно выписывал на бумаге различные символы, составляя программу, в соответствии с которой машина должна выполнять арифметические и логические операции.

Около половины четвертого он, закутавшись по уши в кашне и пряча под зонтом объемистую пачку бумаг, вышел из колледжа. Кратчайшим путем он прошел на Корн-Экстейндж-стрит к зданию, где размещалась новая электронно-вычислительная машина, способная сделать за одну ночь расчет, на который человеку потребовалось бы никак не меньше пяти лет. Когда-то в этом здании размещался анатомический театр, и говорили, что в нем до сих пор водятся привидения, но Кингсли, сворачивая с узкой улицы в боковую дверь дома, думал совсем о другом.

Сначала он прошел в служебное помещение. Машина все равно пока еще была занята решением другой задачи. Прежде Кингсли должен был превратить написанные им буквы и цифры в коды, которые могли быть введены в машину. Он проделал это с помощью перфоратора — устройства, внешне напоминающего пишущую машинку; при нажатии на соответствующие различным буквам и цифрам клавиши на бумажной ленте, протягивающейся через него, пробивались отверстия. Эти дырки на бумаге и составляли полные инструкции для работы компьютера. Каждое из многих тысяч отверстий следовало пробить точно на своем определенном месте, иначе расчет будет произведен неправильно.