Черное облако души

Девицы в ответ визгливо захохотали. Он, не обращая на них внимания, принялся собирать аппаратуру. Гитарист снова что-то шептал на ухо Владе. «Новый кавалер», – подумал Никита Кузьмич с одобрением. Парень нравился ему гораздо больше, чем слащавый скрипач. Влада тихонько хихикала, слушая гитариста, и кокетливо трясла рыжими кудрями. Наконец и девчонки ушли, оставив запах перегара и табачного дыма.

– Я готов, – сказал толстяк и посмотрел на сладкую парочку. – Идём?

– Да, пошли, – отозвалась Влада. – А то уже ноги отваливаются.

Она обняла гитариста за плечи, а он ее за талию, и оба двинулись вслед за клавишником. Никита Кузьмич вышел из кустов на тропинку, поколебался секунду и негромко окликнул:

– Влада!

Та прошла ещё несколько шагов и обернулась. В лице ее не дрогнул ни один мускул, оно оставалось спокойным и немного усталым.

– Идите, я догоню. – Она отцепилась от гитариста и осталась стоять на дорожке напротив Никиты.

– Влада, – повторил он, как можно мягче, и сделал шаг к ней навстречу.

Она была так близко, и рука невольно сама протянулась, чтобы коснуться ее.

– Эй, грабки уберите. – Влада отпрянула в сторону.

Взгляд ее стал колючим и напряжённым. Никита почувствовал, как холодеет под ложечкой.

– Не надо делать вид, что не узнаешь меня, – попросил он. – Я не сделаю тебе ничего плохого. Пожалуйста, не уходи, выслушай меня.

На лице Влады отразилось сомнение, она даже лоб наморщила, чего никогда прежде не делала.

– Что вам надо от меня? – сухо спросила она.

– Ничего. Ты в курсе, что тебя ищет полиция? Дело закрыли, но следователь не смирилась с этим и продолжает поиски. Тебя в любой момент могут схватить.

Влада презрительно пожала плечами.

– Мне нечего бояться, я ничего такого не сделала.

– Давай не будем об этом сейчас. – Никита снова сделал попытку дотронуться до неё. На этот раз она не отстранилась, а продолжала стоять, спокойно и пристально глядя на него. – Послушай, тебе нельзя вот так просто здесь петь и ходить по Москве. Тебя подозревают… подозревают в убийстве. – Ему стоило огромного труда произнести последнюю фразу.

– Что?? – Влада громко расхохоталась. – В убийстве? Меня? Да вы сумасшедший. – Она хотела уйти, но Никита удержал ее за руку. – Пустите меня! – В ее глазах вспыхнул гнев. Он никогда не видел ее такой. Она была чужой и сказочно красивой. Никита послушно разжал пальцы.

– Эй, ты идёшь? – окликнул Владу гитарист.

– Иду, иду, сейчас. – Она в последний раз окинула взглядом Никиту Кузьмича и поспешила вслед за ребятами.

Он остался стоять на тропинке в темноте. Его лихорадило. Он смотрел, как растворяется во мгле ее силуэт. Вот в последний раз мелькнули рыжие кудри, послышался смех, и тишина. Никита Кузьмич без сил опустился на скамейку. Неужели такое возможно? Она называла его дедом, обнимала и целовала, сидела с ним за одним столом – и вот ведёт себя так, будто они чужие. Неужели она убила Надю? Нет, не может быть!

Сердце у Никиты больно сжалось, стало тяжело дышать. «Инфаркт», – обречённо подумал он. Ну и ладно. Для кого жить? Для детей? Он им не нужен. Владе тоже. Нади нет, Маши тоже. Ему пора к ним. Пора…

Он очнулся от странных звуков – совсем рядом кто-то тонко и протяжно стонал. Никита Кузьмич с трудом поднял отяжелевшие веки и увидел давешнюю рыжую кошку. Та сидела рядом с ним на лавочке, обернувшись роскошным пушистым хвостом, и надрывно мяукала на одной высокой ноте. Никита не знал, сколько пробыл без сознания – может, минуту, а может, десять. Ему хотелось пить, спина была мокрой от пота, но сердце больше не болело. Кошка ткнулась ему в ладонь – нос был мокрым и холодным.

– Ну, перестань, не плачь, – хрипло проговорил Никита. – Я бы взял тебя к себе, но Шоколад не перенесёт.

При мысли о Шоколаде его подбросило. Пёс негулянный с самого утра! Извёлся, поди, бедняга! Нужно срочно ехать домой. Он сделал над собой усилие и встал. Кошка тоже спрыгнула с лавки и потерлась об его ноги.

– Ну, будь здорова, – попрощался с ней Никита и медленно побрел в сторону станции.

18

Шоколад встретил его истошным лаем. Он вертелся по прихожей как волчок. Едва Никита взял с полки поводок, как зарычал телефон.

– Кузьмич! Ты где?? – завопил в трубку Куролесов.

– Здесь я, дома, – пробормотал Никита, одной рукой держа мобильник у уха, а другой пытаясь пристегнуть ошейник.

– А чего трубу не берёшь весь день? Я тебе сто раз звонил! Уже ехать хотел.

– Сто раз? – Никита с недоумением глянул на экран. Действительно, девять пропущенных. Ну да, он же, когда сидел в кустах, поставил телефон на беззвучный режим. Вот и сейчас вместо звонка шла вибрация. – Ну прости, – сказал он Куролесову, – звук выключил, а вернуть забыл.

– Ты это дело брось, – не унимался Сашка. – Мало ли что может случиться? Я же волнуюсь. Вон Лену даже допёк, она тоже стала волноваться.

– Лену? Какую Лену? – не сразу понял Никита.

– Ну как. Лена, моя… будущая жена. Она за тебя знаешь как беспокоилась? Такая, ранимая, добрая. – В голосе Куролесова явственно послышалась нежность.