Черное озеро (СИ)

Стаскиваю мешок с плеча и опускаю его на стол.

— Прекрати разговаривать. У меня от тебя голова болит.

Амур окидывает добытое тряпье безучастным взглядом.

— Флирт кому-то помешает? — игриво тянет Несса, складывая руки на столе. Она с вызовом глядит на Амура, ожидая его реакцию.

— Ты мешаешь мне.

Амур крайне недовольно (что для меня дело привычное), потирает виски. Открываю шкаф для круп, но не нахожу там желаемого — горючки. Да и крупы тут и след простыл.

— Ты не в счет, красавчик. Ты сам себя случайно не бесишь?

— Запри ее где-нибудь. — кратко отзывается Разумовский, не заставив себя долго ждать. Преодолеваю небольшое расстояние, разделявшее нас с Инессой за пару шагов. Стараюсь быть осторожным, когда беру ее под локоть и вытягиваю из-за стола. Друг указывает в сторону двери, занимая место воровки за столом.

Мама растила меня культурным, запретив ломать чужие игрушки.

— Ты не можешь меня запереть!

— Могу. И когда ты это поймешь, то твоя жизнь станет проще.

Вероятно, все мои отбывшие заключения друзья слегка оскотинились. Придется принять участь самого привлекательного душегуба на себя. Не то чтобы я против!

Веду воровку прочь. Несса не сопротивляется, но её шаги слишком маленькие. Она подпрыгивает, чтобы поспевать за мной. Несса хватает мешок со своими пожитками со стола и тащит за собой волоком. Украшения бренчат.

Миленький мальчишка Ландау присаживается рядом с Амуром. В его руках кипа исписанной бумаги. Веснушчатое лицо, ещё помятое после сна. Стивер кивает и утыкается в свои закорючки.

Я бы мог поспорить с Разумовским и привести убедительные доводы. Что-нибудь вроде: «Она вроде смешная, может оставим ее? Мне уже надоело созерцать грустную рожу Малена, а мы ещё даже на охоту не сходили! Если он не планирует застрелиться, то я помогу ему принять правильное решение. Друзья всегда должны выручать!»

Но Амуру плевать на аргументы, потому я молчу. Мне платят за беспрекословное исполнение приказов, а не за личное мнение. Наклоняюсь, опасаясь не разбить лоб о дверной проем. Напоследок, когда кухня остается за нашими спинами, Несса говорит громко, явно адресуя послание Разумовскому:

— Твоя жизнь станет проще, когда ты поймешь, что люди не скот, который можно запросто упечь в загон, когда они надоедают.

***

Раскрасневшийся после бани, Мален еле плетётся по густо покрытой инеем траве. Глупо было бы винить вчерашнего заключенного в медлительности, но он распугивает всю добычу своим унылым лицом!

Клянусь, будь я медведем, то сам бы наложил на себя руки, если б только встретил Распутина. Он настолько грустный, что мне даже неловко находиться рядом.

За спиной Малена болтаются две кроличьи тушки, окропляя кровью ткань плаща. Ветки рябины бьют меня по щекам, пока названный брат спокойно проходит под ними.

Надо бы поговорить с ним, но только о чем?

«Привет, давний друг, как там в темнице? Реально темно?»

Нет, отвратительно. Он и раньше не особенно понимал шуток. Хотя кто вообще когда-либо понимал мой юмор? Хорошо хоть Амур привел к нам Несси. Она — странная, но смешная.

«Ты притащил с собой не ту княжну. Почему не захватил еще одну для меня?»

Мален провел пару лет в заключении наедине с шикарной, пускай и изрядно молоденькой, девицей. Между ними что-нибудь было? Если «да», то каким образом? Если же «нет», то вопрос остается тем же.

«Ты судил меня за блуд и разврат, скажи, а комната аршин на аршин изменила твое мнение о близких знакомствах?»

Наверное, то же не то. Оставлю на заметку.

«О, друг, как ты? Я скучал.»

Хуже всего предыдущего.

Мален заговаривает первым, избавив меня от тяжкого бремени раздумий. Мыслить сложнее, чем вздергивать людей над пропастью.

— Что ты думаешь насчет того, что Амур назвал воровку одной из нас?

Друг спотыкается о сухую корягу. Говорить и идти единовременно свыше его умений. Удерживаю его за шиворот от падения.

Неуклюжий и унылый. Как моя покойная бабка. Правда, толку от нее было в разы больше. Она хотя бы дичь не распугивала.

— Не знаю. Она милая и странная. В духе Амура. — честно отвечаю я.

Идэр тоже странная, но не милая. Она всегда и во всем пытается угодить, что, несомненно, делает её идеальной женщиной. Для всех, кроме Амура. Он любит всех строить и подминать под себя, а как говорила Селенга Разумовская — если у мужчины невыносимый характер, то его дама должна быть в сто крат крепче (думаю, это был синоним к отвратительному нраву), ведь за бронёй несносности всегда кроется обиженный мальчишка, которому нужна рука, указывающая верный путь, или способная дать затрещину.

Думаю, Несси могла бы влепить ему вправляющую разум оплеуху, если бы дотянулась.

— Ты же не имеешь ввиду… — голос Распутина звучит сокрушенно. Он, петляет передо мной, как будто налакался горючки с утра пораньше. Заключение изрядно потрепало его. Поправляю арбалет, сползший с плеча.

— Именно.

— Нет. Быть такого не может.

— Я бы тоже запал на нее.

Это правда. Девчонка, хоть и странная, но все же хороша собой. Жаль, что ростом чуть выше пояса.

— Ты пригласишь её прогуляться?