Черное озеро

— Через три, — ответила Соболева тоном, не допускающим возражений, и, взглянув на ручные часы, поднялась с ружьём на крыльцо.

Окунев и Шубин вошли в дом, кое-как устроились на полу, подложив под головы вьюки. В старом доме стало тихо. Лишь ветка берёзы, протянувшаяся к самому окну, еле слышно шелестела листьями у разбитого стекла.

Игорь решил ни в коем случае не спать. Его подозрительность к случайной спутнице всё увеличивалась. Это уже походило на навязчивую идею, и Окунев попытался сам себе возражать. На чём, в самом деле, основаны его подозрения? Пистолет… Но ведь он сам не уверен — видел это во сне или наяву… Допустим, что пистолет у

Соболевой всё-таки есть. Это ещё ни о чём не говорит. Она уехала в тайгу одна и могла его взять для самоохраны. Откуда у неё это оружие? Могло остаться со времени войны, ведь о её прошлом он, Окунев, ничего не знает…

Тут мысли Игоря начали путаться, и он усилием воли переборол охватывавший его сон.

«Нет, так не годится, — решил Окунев. — Уж если не спать, так надо выйти на крыльцо. Скажу, что одолела бессонница…»

Он выглянул из дома. Соболевой на крыльце не было.

— Нина Павловна! — всполголоса позвал Игорь.

Никто не ответил.

— Нина Павловна! — крикнул он во весь голос.

— На… на… — насмешливо откликнулось где-то вдали эхо…

— Ты чего кричишь? — поднял голову разбуженный Шубин.

— Соболева исчезла…

— Как исчезла?

Окунев молчал.

Вдвоём они снова вышли на крыльцо. Солнце, закончив свое стояние у горизонта, поднималось уже над тайгой, в кустах шумно щебетали проснувшиеся птицы. Лёгкий ветер доносил с Чёрного озера запах сырости и нефти.

— Может быть, она уснула где-нибудь в кустах, — высказал предположение Пётр Матвеич. — Надо посмотреть…

В этот миг совсем рядом грохнул выстрел. У самого уха Игоря дзинькнула, словно пчела, пуля и впилась в дверной косяк, отколов длинную сухую щепку.

Пётр Матвеич молча прыгнул в дом, увлекая за собой Игоря.

— Ложись! — скомандовал Шубин, падая на живот. Снова прогремел выстрел, и вторая пуля черкнула по потолку, сбивая остатки штукатурки.

Друзья заползли в угол, поднялись. Пётр Матвеич поспешно переменил в стволах патроны, взвёл курки. Игорь хотел сделать то же самое, но дрожащие от нервного напряжения пальцы перестали повиноваться, а из памяти совсем вылетело, что патроны, заряженные пулями, были не в патронташе, а в рюкзаке.

Но тут Пётр Матвеич вскинул ружье и выстрелил в распахнутую настежь дверь. Игорь заметил, как рыжий парень с большим шрамом на щеке метнулся среди кустов и исчез. Вслед за этим послышался треск сучьев в еловой поросли под окном.

— Бандиты!.. — произнёс Шубин прерывающимся от волнения шопотом. — Они, наверно, убили Соболеву…

В мыслях Окунева снова мелькнул злополучный пистолет, но он не успел ничего сказать.

Пётр Матвеич оглянулся вокруг и решительно распорядился:

— Становись за угол печки и следи за теми вон двумя окнами. Как кто появится — стреляй. Старайся бить в цель… Я беру эти окна и дверь.

От уверенного тона Петра Матвеича и его скупых, рассчитанных движений Игорь стал успокаиваться. Нервная дрожь-прошла, на смену ей в душе рождалась суровая решимость. И, прислонив ствол ружья к выступу печи, Окунев подумал, что за этим укрытием он может отразить нападение целой шайки.

Но бандиты больше не показывались. Раза два в кустах слышался подозрительный шорох, и опять наступала тишина. Потом оттуда донёсся чей-то простуженный бас:

— Бросьте ружья и выходите! Не тронем…

— Подойдите сами! — ответил Шубин.

Бас крепко ругнулся и умолк.

Время шло в томительном напряжении. Малейший звук заставлял учащённо биться сердце, до боли в суставах сжимать ружьё. Порой казалось, что бандиты уже подползли к самым стенам, что ещё минута — и они ворвутся в дом… Но тревога оказывалась напрасной. В тайге царила настороженная тишина.

— Может быть, они ушли? — проговорил Игорь.

Пётр Матвеич хотел, видимо, что-то ответить и осёкся на полуслове. Окунев заметил, как у него задрожали губы и побледнело лицо.

— Что?.. — испуганно спросил Игорь.

Шубин молча показал пальцем вверх. Сквозь

широкие щели в потолке пробивался огонь. Красные языки пламени жадно лизали сухие доски.

ИЗ ОГНЯ В ПОЛЫМЯ

При виде пламени первой мыслью Игоря было- бежать из дома. Он инстинктивно рванулся к открытой настежь двери, но Пётр Матвеич остановил его коротким словом:

— Убьют!

Игорь беспомощно огляделся вокруг. Огонь стремительно охватывал весь дом. Уже пылала дощатая крыша, занимался пламенем потолок и трещали снаружи толстые брёвна. Дом наполнился чёрным, удушливым дымом.

Окунев бросил ружье и, теряя самообладание, прохрипел:

— Что делать!?

Он подбежал к Шубину, судорожно вцепился в его плечи, словно видел в них единственный путь к спасению.

— Не теряй головы! — резко сказал Пётр Матвеич и снял с плеч руки друга.

Игорь притих и, подняв ружьё, с надеждой посмотрел на бывалого охотника.

А старый дом трещал и гудел, как громадный костёр. Рухнула часть крыши, и в небо взметнулся столб искр и головешек. С минуты на минуту грозил обвалиться потолок. От жары и дыма перехватывало дыхание.