Черное пламя Раграна 2

Бен уехал не так давно, а мне казалось, целую вечность назад. Этот пентхаус без него стал таким огромным и таким неуютным, что впору снова идти на пляж, чтобы согреться. Я даже попросила приглушить все кондиционеры, но ничего не могла с собой поделать: я мерзла. Так, как не мерзла, кажется, даже в своем продуваемом всеми ветрами пальто в Рагране, когда нашей встречи с Беном еще и в проекте не было. Я прекрасно понимала, с чем это связано — с его чувствами. Этот мой озноб не от сильных кондиционеров, без которых в Зингсприде просто не обойтись, и не от одиночества. Это от его предстоящего (или уже случившегося?) разговора с отчимом.

Честно говоря, я не представляла, что чувствовала бы сама, если бы мне пришлось встречаться с тем, кто разрушил мою семью. Не просто разрушил, стал причиной смерти отца, матери, разлуки с сестрой и всего, что за этим последовало. С тем, кто хладнокровно лгал в лицо, притворялся любящим и заботливым отчимом, а в итоге просто использовал в собственных интригах и чуть не привел к гибели целого мира, ну или к тому, что весь мир лежал бы в руинах.

Я все это чувствовала, все его эмоции без слов, возможно, даже запертые за семью засовами, в десятках внутренних саркофагов, но… не от меня. От меня он вряд ли сумел бы закрыться теперь, и это тоже пугало. Такая близость. Такой уровень. Это же полное слияние, если не сказать больше. Это объединение пламенем, ради информации о котором Бен сейчас отправился в Мэйстон. Не мог не отправиться, и я его прекрасно понимала. Если существовал хотя бы мизерный шанс узнать о том, что нас связывает, от того, кто изучал черное пламя годами, от того, кто стоял у истоков экспериментов над людьми и создания нейросети, с помощью которой можно было управлять драконами по всему миру. К счастью, сейчас нейросеть и все наработки по ней были уничтожены, но, хотя Бен обрисовал мне все на ходу, в крайне общих чертах, мне хватило.

Поэтому ни о каком отдыхе речи и быть не могло. Я бесцельно слонялась по номеру, не представляя, чем себя занять. Попыталась еще раз порепетировать танец, который собиралась танцевать ему вечером, но музыка словно была отдельно, а я — отдельно. Тогда я вышла на нашу просторную террасу с бассейном и, сцепив руки, сидела там на шезлонге до тех пор, пока не приехал стилист с командой.

Мне должны были делать прическу и макияж, а меня слегка потряхивало. Потряхивало, потряхивало — и вдруг перестало, как если бы я шагнула в клетку с разъяренным драконом, и стало бы уже все равно. В этот момент я отчетливо поняла, что их встреча состоялась, и сердце ухнуло куда-то в пятки. Что он ему скажет? Зачем вообще позвал? С чем Бен вернется ко мне?

Лучше бы уж меня трясло дальше, по крайней мере, так я бы знала, что происходит, а так… я больше не чувствовала его. Совсем. Получается, он все же мог от меня экранироваться? Мог отрезать эмоции? Мог «отключаться»? Все мысли сходились исключительно к тому, что происходит в Мэйстоне, поэтому я автоматически, как кукла, повторяла действия — благо, опыт работы с гримерами был хороший. Закрыть глаза, открыть глаза, посмотреть наверх, посмотреть вниз, сидеть прямо, не моргать, говорить, если вдруг появляется чувствительность глаз.

— Вот такой у нас будет легкий вечерний образ, — сообщил стилист своей ассистентке. Ну или кто там был рядом с ним.

— Легкий? Вечерний? — Она ухмыльнулась. — Зная тебя, ничего легкого тут не будет.

— Риам Этроу у нас девушка тонкая, легкая, солнечная. Тяжелое ей не пойдет, — с улыбкой произнес мужчина. — Правда, риам Этроу?

— Можно просто Аврора, — автоматически ответила я.

— Вот и чудесно. Ненавижу все эти церемонии.

При всем своем внимании к деталям я сейчас не вспомнила бы, как зовут этих двоих. Не говоря уже об их помощниках, которые делали все, чтобы мой образ «сложился» как можно быстрее. Хотя куда мы торопились — непонятно, или же эта парочка просто привыкла так работать. Невысокая девушка с длинной челкой, выбритым затылком и с бирюзовой бабочкой на виске отдавала команды четко, слаженно, а волосами занимался как раз мужчина. И неудивительно, свои у него лились до лопаток таким стильным каскадом, что в другой момент я бы просто позавидовала.

— Туфли, туфли… какие у нас туфли… Гелла, посмотри?

— Да я уже видела. Черные лодочки, классика. Ничего нового.

Я перевела взгляд на раскрытую коробку, которую подала ассистентка, и в этот момент сердце словно сдавила невидимая ледяная рука. С такой силой, что из груди выбило воздух и осталась только звенящая, пульсирующая тишина, в которой вокруг меня продолжалась стилистически-гримерная суета. Я бы вскочила, если бы могла, но чувство было такое, что меня затягивает под воду: все глубже, глубже и глубже, туда, где не видно обжигающего зингспридского солнца, где только плотная обволакивающая глубина, сдавливающая тебя со всех сторон.

Воздух и звуки вернулись так же внезапно, как и исчезли, я едва успела моргнуть. За это время могли пройти вечность, а могла и одна секунда, я понятия не имела, сколько это длилось.