Черное племя (СИ)

- Я не сделаю тебе больно, ничего не случится, успокойся.

Мальчишка повернул заплаканное лицо к Арену и, увидев, что он уже одет, немного расслабился.

- Милый, прости, - омега смотрел вниз, боясь поднять глаза на мужа, - Но когда ты без одежды, возбужден, я боюсь тебя. Я хотел, чтобы ты получил удовольствие, но я не могу тебе его доставить. Но я хотел!

- Не вини себя, родной. Это нормальная реакция, любой бы на твоем месте меня боялся, - вождь стоял на том же месте, не решаясь даже присесть на постель.

- Мне кажется, что как только ты начнешь делать это, мне будет очень больно. Как всегда. И я заранее боюсь боли, - мальчишка сел на кровать, - Наверно, мне тоже надо одеться...

- Нет, погоди... - альфа медленно приблизился к Кайлину, - Ты сейчас меня не боишься?

- Нет, я же не вижу твоего органа.

- Хорошо. Я не буду раздеваться, а мы чуть-чуть полежим. Идет? - альфа робко посмотрел на мужа.

- Да, так не страшно, - Кайлин лег на кровать, обняв мужа, - Так мне лучше.

- Я тебя немного буду трогать рукой, если будет неприятно или страшно, скажи.

- Хорошо.

Арен навис над мальчишкой, целуя в губы. Сначала нежно, потом более страстно. Кайлин отвечал, но пока что не чувствовал возбуждения, однако альфа не спешил. Он водил рукой по груди, животу, опускаясь ниже, но еще не касаясь бедер, чтобы не испугать. Вскоре мальчишка мурлыкнул, обвив руками шею партнера. По воздуху стал распространяться чуть заметный сладковатый запах возбужденного омеги. Арен был доволен, теперь он бесцеремонно провел пальцами между ягодиц, останавливаясь на узенькой дырочке. Кайлин тут же распахнул глаза, уставившись на мужа, но Арен шепнул:

- Я сказал, что останусь в одежде, не бойся, я туда свой орган вводить не буду, обещаю...

Мальчик прикрыл глаза, снова расслабляясь. Между тем пальцы Арена уверенно проникли внутрь, лаская колечко и надавливая на стенки. Кайлину это нравилось, он чуть приподнял ноги и снова застонал. Арен в ответ продолжил, целуя в губы мальчишку и чувствуя, что член уже ломит от боли. Но достать его или даже запустить туда руку он не мог. А вдруг Кайлин откроет глаза и увидит это? Пальцы ласкали дырочку всё настойчивей, заставляя мальчишку цепляться за простынь и выгибаться. Наконец, долгий продолжительный стон возвестил об успехе ласк Арена. Кайлин открыл глаза, влюбленно глядя на мужа, который тут же подорвался и, крикнув на ходу: "Я сейчас вернусь", вылетел из комнаты.

Арен никогда не доставлял себе удовольствие так яростно. Кончил альфа быстро и бурно, испачкав семенем стену коридора. Но даже застонать вождь себе не позволил. Когда же, наконец, он вернулся в комнату, мальчишка мирно спал, свернувшись калачиком. Арен потоптался на пороге и, набравшись смелости, лег рядом, в одежде.

В это время в шатре Энджи и Феофила шел тяжелый разговор.

- То есть, беременности всё-таки нет? - лекарь осматривал омегу, который и так знал, что чуда не произошло.

- Прости, что я тебя разочаровал... - Энджи начал одеваться, робко поглядывая на мужа, который в ответ подавленно молчал, - Я же говорил, что я бесплоден.

- Тебе это нравится, - буркнул лекарь, усевшись на кровать и не глядя на младшего мужа, - Я знаю, ты поменял возможность иметь детей на свои тайные знания и умение трахаться так, что на тебя ни одного альфы не хватит.

- Меня убили бы, оставь я беременность. Или ты осуждаешь мой выбор? - Энджи сел на подушку возле ног Феофила и посмотрел на него.

- Ты хоть чувствовал досаду, что тебе приходится лишаться волчонка?

- Я испытывал только страх, дикий страх смерти, что мне беременному перережут горло. И тогда не было бы ни волчонка, ни меня, - Энджи поднялся.

- Ты всегда убедителен. Потому что ты умный, ты умеешь заморочить голову, - Феофил фыркнул, - Может, ты и прав, но что было в плену, знаешь только ты. А я знаю, что после плена ты гулял так, что твой папа не знал, куда глаза девать, когда из шатра выходил.

- Ну и зачем ты женился на такой шлюхе, как я? Кто тебя заставлял?

Феофил лишь лег на бок спиной к мужу. Сообразив, что ответа ждать бесполезно, Энджи повернулся и вышел на улицу. Солнце садилось, и мальчишка отправился в сторону леса, желая побыть в одиночестве. На душе было тяжело. Давила безысходность от мысли, что омега никогда не сможет угодить Феофилу, как бы ни старался. Энджи думал о том, что он плохой муж, раз лекарь ему не доверяет, не верит, хотя мальчишка никогда его не обманывал. Но хуже было то, что рано или поздно эта трещина, появившаяся из-за бесплодия Энджи, разрастется. И что тогда? Феофил найдет нового, юного, не испорченного омегу, а Энджи оставит. А что дальше?