Черное племя. Война (СИ)

Луис подоспел вовремя. Еще долго омега с ужасом прокручивал в голове события этой страшной ночи и благодарил богов, что ему хватило ума и духа вернуться в шатер. И хотя Аскольд пытался бороться с рыжим оборотнем, он был слишком слаб, чтобы победить. В итоге дело кончилось тем, что путем неимоверных усилий Луису удалось запутать альфу в покрывале и связать. Омега наготы Аскольда больше не стеснялся, мальчишка так измучился, что ему было совершенно плевать и на запах пота альфы, и на его красивое обнаженное тело. Убедившись, что оборотень крепко связан, Луис отправился искать Феофила. Однако, далеко идти не пришлось, альфа сам уже бежал к шатру сына. Увидев красного волка, всего окровавленного и пахнущего потом Аскольда, Феофил похолодел.

- Что? Упустил?

- Он резал себя… Но я его связал.

- Так он жив?

- Да. - Кивнул Луис.

Лекарь выдохнул. И хотя он не представлял, как этот тщедушный омежка смог справиться с опытным матерым оборотнем, Феофил в этот момент мальчишку зауважал как никого другого.

Волки зашли в шатер, где, лежа на боку, связанный, укутанный в пропитанное кровью одеяло, лежал Аскольд. Альфа не шевелился, он обреченно смотрел перед собой, не обращая внимания на присутствующих.

- Иди. - Шепнул Луису Феофил, и омега послушно удалился. Оборотень был вымотан, страшно хотелось спать.

Оставшись наедине с сыном, лекарь провел широкой ладонью по волосам Аскольда, который тут же отреагировал на прикосновение и посмотрел на отца. Феофил попытался улыбнуться сыну, но не смог. Он был слишком взвинчен. Не сводя глаз с родителя, Аскольд произнес твердо, почти по слогам.

- Я все равно это сделаю. Я решил.

- И разобьешь нам с папой сердце.

- Уже разбил. - Альфа снова смотрел куда-то в сторону. Тогда Феофил притянул сына к себе и аккуратно приобнял, стараясь не делать больно. Аскольд продолжал. - Я плохой сын, ты и сам это знаешь.

- Ты прекрасный сын. Ты мой сын. И лучше тебя никого не может быть.

- Может. - Оборотень странно усмехнулся. - Я знаю, что у папочки беременность. Вы скрываете, но я догадался.

- Откуда ты знаешь? - Феофил уставился на Аскольда. Он догадывался о беременности Энджи, но до последнего не верил, что это может быть правдой. Все-таки столько лет они не могли иметь детей…

- Запах сменился, слабость, свойственная первой поздней беременности, потеря магических способностей. Я же не идиот… - Альфа искусственно рассмеялся, заметив, что отец от его слов заметно побледнел. - Так что скоро у вас будет волчонок.

- Боги позволят, будет. Только причем тут это?

- А притом. Я что, не знаю, кто я на самом деле? Вы с папочкой благородные люди, но меня родили не вы. Мой настоящий отец был подонком, забившем до смерти беременного мужа. Вы меня зачем-то спасли и взяли на воспитание, хотя знали, что яблоко от яблони… Потому что не могли своего родить! Взяли выродка. Но теперь у папочки будет волчонок, а я вернусь на свое законное место. - Аскольд немного помолчал и добавил. - В могилу.

- Что ты говоришь такое? - Феофил не хотел верить своим ушам. - Мы что, были для тебя плохими родителями? Что мы сделали не так?

- Да все вы так делали, только не тому. - Аскольд оскалился, пытаясь выдавить из себя подобие смеха. - Вы ошиблись, не того взяли. Вы вырастили насильника, опущенца и самоубийцу! Подонка, как мой настоящий отец! Что ты на меня так смотришь?! Вы с папочкой симпатичные, а я страшный, я урод и сын урода. А ты не переживай, когда я сдохну, никто плохого тебе ничего не скажет, наоборот, посочувствуют, что благородным оборотням досталось такое дерьмо как я! Вы хотели заполнить пустоту, удовлетворить инстинкт, поэтому меня и спасли. Но вы знали, и все знали, что я не настоящий ваш сын!

Слушая Аскольда, Феофил почувствовал такой прилив злости и обиды, какого с ним не случалось уже много лет. Лекарь в бешенстве кинул альфу на землю и сжал ему горло.

- Сволочь! Чего тебе не хватало? Неужели мы тебя не любили? Хоть раз мы тебе сказали, что ты не родной нам? - Видя, что Аскольд начал задыхаться, Феофил убрал руку и поднялся. Оборотень разразился кашлем.

Лекарь стоял, не шевелясь, ссутулившийся, постаревший, опустошенный. Затем вдруг резко повернулся, присел на корточки и распутал ремни, которыми был связан Аскольд. Альфа удивленно посмотрел на родителя, не слишком понимая, что тот хочет сделать. Освободившись от пут, волк сел на колени, обмотавшись покрывалом, и тут перед ним со звоном упал отцовский кинжал.

- Что… Что это? - Акольд поднял глаза на бледного Феофила. Рот лекаря был странно перекошен.

- Кинжал.

- Ты что? Ты хочешь… - Альфа был поражен таким поворотом событий. По спине пробежал неприятный холодок. Не то чтобы он прямо так передумал умирать, но тот факт, что отец тебя благословляет на самоубийство, заставил сердце болезненно сжаться. Продолжать свою браваду больше не хотелось.

- Давай, самоубивайся. Начинай. - Феофил кусал губы, чувствуя, что с трудом сдерживается, чтобы не заплакать, но усилием воли он загнал свои эмоции вглубь и посмотрел на растерянного Аскольда. Тот не сводил глаз с кинжала.