Черное племя. Война (СИ)

Иногда целый день шел дождь, и в такие моменты, сидя в укрытии, Давид начинал вспоминать племя. Оборотень скучал по Арену, с сожалением думая о том, что судьба несправедлива - стоило впервые за много лет помириться с отцом, как пришлось бежать, и неизвестно, когда они опять смогут увидеться. От этих мыслей волку становилось совсем тоскливо. Но еще хуже было от осознания, что возвращение в Племя не будет гладким. Вроде только все улеглось, так нет. Опять начнутся унижения, смешки и вечное ощущение неловкости. Да еще и неизвестно, что там придумает Аскольд. Вряд ли он обрадовался исчезновению Аларда. Давид в такие моменты выходил из шалаша и, опустошенный, часами бродил под дождем. Только долгие прогулки могли его хоть немного успокоить.

Омега все чаще думал о том, что делать с Аскольдом. Оборотень прекрасно понимал, что изнасилования как такого не было, поэтому и убить обидчика будет несправедливо. Точнее, для самого Давида такое развитие событий стало бы решением проблемы, однако окружающие его за такое осудят. А волк рассчитывал вернуться в племя и продолжать в нем жить, воспитывать Аларда. Только вот у волчонка был уже законный отец, пусть и приемный. Ну не спать же с Аскольдом ради каждой встречи с сыном? От этой мысли Давида передергивало. Он вспоминал то злосчастное утро и его охватывала целая гамма эмоций. Это была и ненависть, и брезгливость, и почему-то - обида. А еще омега испытывал разочарование. Как ни презирал оборотень своего поклонника, но все-таки считал его альфой честным и добрым. А теперь получалось, что Аскольд - обыкновенный мерзавец. И все-таки, надо было найти решение.

Пару раз Давид ловил себя на мысли, что обдумывает, как бы подстроить смерть оборотня. И эти мечты вызывали у омеги тихую радость и удовлетворение. Но, стоило Давиду осознать свои фантазии, как он гнал их прочь, понимая, что решить проблему можно только на общем собрании - вече. Уговорить соплеменников позволить общаться с Алардом. Попросить, покаяться. Омега не рассчитывал на усыновление. Пусть позволят хотя бы просто подходить к волчонку, касаться его, играть. И ради этого оборотень был готов пойти на любое унижение.

А еще Давид чувствовал возрастающее волнение и страх. Создавалось впечатление, будто происходит что-то плохое, и причину этого плохого оборотень как будто знает, но почему-то забыл. Омега тогда перебирал в голове все, что с ним происходило в последние месяцы, но зацепиться было не за что.

В один из дней, когда дождь лил как из ведра, Давид улегся в шалаше и, прижав к себе Аларда, провалился в сон. Омега и сам не заметил как задремал - шум дождя и звуки бьющихся волн сморили Давида. Волчонок также сладко спал рядом.

Сначала оборотню ничего не снилось, убаюканный странными звуками, теми самыми, что раздавались над морем в самую первую ночь, оборотень отдался блаженной дреме. А затем начался кошмар.

Давид увидел отца, всего избитого. Арен сидел на постели, держал в руке клинок и касался острием горла. Лицо альфы было совершенно несчастным, отчаявшимся, таким, каким Давид его никогда не видел. От этой картины оборотень почувствовал липкий ужас. Он кинулся к Арену и начал что-то кричать, стараясь выхватить кинжал из рук отца, но вдруг осознал, что он совершенно прозрачен, и альфа его попросту не видит. Но Давида это не останавливало. Омега продолжал кричать, пытаться убрать лезвие, пока отец вдруг не вздрогнул и не посмотрел на него. Арен наконец-то увидел сына. Клинок выскользнул у оборотня из рук.

Давид проснулся в холодном поту, с лицом, мокрым от слез. В углу шалаша дрожал обратившийся в волчонка Алард, которого тот напугал до полусмерти своими криками. Омега сел на постель, растерянный и удивленный, бесконечно задавая себе вопрос: что это было? Сон или видение? Сердце билось, едва не выскакивая из груди. Однако, волнение, которые мучило Давида предыдущие несколько дней, немного утихало и, чтобы хоть немного взбодриться, омега улыбнулся через силу волчонку и притянул его к себе. Тот неуверенно прижался к папе, но было видно, что мальчишка до сих пор сильно напуган. Вскоре Давид сообразил, почему - омега, пока метался в своем кошмаре, случайно снял с себя повязку, обнажив пустую глазницу. Поняв это, оборотень сначала хотел надеть ее обратно, но потом махнул рукой. Сын и так все увидел, а перед кем еще ему красоваться? К тому же, руки продолжали предательски дрожать. Кое-как успокоив малыша, Давид вышел из шалаша. Нужно было прогуляться и развеяться.

========== Глава 101. Жуткая находка ==========