Черное Рождество

– Мое личное мнение не будет играть особой роли, если каждый из нас выскажется, хочет он этого расследования или нет. Если все согласятся, я присоединюсь к большинству. Так каково ваше мнение, господа?

Ответом ему было тягостное молчание.

– Не хочу показаться неблагодарным, – начал Ткачев, – но, как совершенно справедливо заметил капитан Сильверсван, у каждого из нас есть свои собственные дела. Однако мне почему-то кажется, что расследование не займет слишком много времени. Полковник распорядится быстро. Покойный Стасский умел наживать себе врагов.

– Именно поэтому будет трудно разобраться, кто же виноват, – вставил Борис.

– Я, господа, доверяю полковнику Горецкому, я знаю его давно и считаю, что на свежий взгляд легче разобраться в происшедшем. А дел у нас особенно никаких и нет. Мы с Колзаковым свободны до пяти часов, пока красные не начнут обычного артиллерийского обстрела, а ваша канонерка окончательно повреждена после вчерашнего, так что вам бы нужно уезжать отсюда по суше, но на день можете задержаться. Юлия Львовна, вы поддерживаете мою просьбу о расследовании?

– Ну, разумеется, – рассеянно ответила она, ни на кого не глядя и думая о чем-то своем.

Борис даже обиделся немного, потому что после прошлой ночи Юлия не проявляла никак своего отношения к нему, держалась подчеркнуто равнодушно.

Разумеется, он не требует, чтобы она при всех бросалась к нему на шею, но хоть теплый взгляд бросить украдкой она может?

– Стало быть, все уладилось, – оживился Ткачев, – просим, полковник, задавайте свои вопросы.

– Хорошо. – Горецкий обвел взглядом окружающих и снял пенсне. Лицо его при этом сделалось суровым и решительным. – Как я понимаю, сейчас здесь присутствуют все участники вчерашней неудавшейся вечеринки, за исключением капитана Колзакова.

– А это как раз очень странно, потому что именно Колзаков вызывает наибольшие подозрения, – воскликнул Ткачев. – Вы, господин полковник, поймите меня правильно, у меня лично Николай Иванович не вызывает никаких отрицательных эмоций, но факты… факты говорят сами за себя.

– Вот как? – Горецкий поднял брови. – Изложите же факты, лейтенант.

– Не могу сказать, что делаю это с удовольствием, но пусть присутствующие меня поправят, если я ошибаюсь. Колзаков с покойным поручиком находились в постоянной вражде. Это заметили мы все, как только здесь появились. Поручик Ордынцев находится здесь дольше нас, он подтвердит.

Борис кивнул без особого желания.

– Далее, вчера вечером праздничный ужин, если можно так выразиться, не успел как следует начаться. То есть мы еще ничего не успели съесть, а только пили вино.

– Не все, – вставили хором Борис и капитан Сильверсван.

– Стало быть, яд был в вине, а Колзаков открывал бутылку.

– Но если бы он наливал вино из отравленной бутылки, то пострадали бы в первую очередь мы с вами! – живо прервала Ткачева Юлия Львовна. – Мне он налил первой, а потом – вам. Но мы с вами живы, стало быть, в бутылке вино не было отравлено.

– А вот вы, господин лейтенант, пили с ним из одного бокала.

– Вот именно, но я – жив.

– А он – мертв, – угрожающе проговорил Борис, – после того, как вы передали ему остаток вина.

– Что вы этим хотите сказать? – Ткачев вскочил на ноги, уронив табурет. – Я выпил то, что налил мне Колзаков, выпил быстро, в отличие от Стасского, и передал бокал ему. Я действительно хотел с ним да и со всеми встретить мирно это так называемое Белое Рождество. – Он криво усмехнулся.

– А мы вообще не пили вина и не прикасались к бокалу! – воскликнул Сильверсван. – Мы смотрели и слушали ерничанье Стасского и ждали, пока он отдаст нам пустой бокал… – Мда-а, тогда я попрошу, господа, чтобы каждый из вас по очереди уделил мне некоторое время, – сухо произнес полковник Горецкий. – Вы расскажете мне обо всех событиях вчерашнего дня. Могут быть важны любые детали, самые незначительные, поэтому я и хочу беседовать с каждым из вас отдельно, чтобы сложить затем полную картину происшедшего из отдельных фрагментов. Кстати, где же капитан Колзаков?

Именно в этот момент дверь распахнулась, и Колзаков возник на пороге.

– Легок на помине! – воскликнул Ткачев.

Реплику его никто не поддержал: по лицу Колзакова все поняли, что произошло еще что-то.

– В чем дело, господин капитан? – спросил Горецкий, прервав затянувшуюся паузу.

– Кто-то убил Мусу, нашего хозяина, – ответил Колзаков.

– Боже мой! – Юлия Львовна прижала пальцы к вискам. – Полковник прав, среди нас убийца!

– Где убитый? – деловито спросил Аркадий Петрович Колзакова.

– Возле забора, почти перед самой калиткой.

Горецкий быстрым шагом направился на улицу, все остальные устремились следом.

Выйдя за калитку, Колзаков свернул вправо и подошел к росшим почти возле самого забора густым пыльным кустам жимолости.