Черное сердце

Она устала от отсутствия рядом того, с кем можно посмеяться; того, кого можно просто назвать своим другом. Дни сменяли друг друга, не давая ни искры надежды на будущее счастье. Глубина собственного одиночества душила ее.

Зохра стиснула зубы, когда рядом остановился Карим — сын двоюродного брата ее отца. Он был самым мерзким из всех — алчный до власти, ненавидящий ее за то, что вступила в союз с Дагаром.

Он наклонился к ней и тихо проговорил:

— Поздравляю тебя, Зохра.

Более лживого поздравления не может быть в мире. Зохра знала, что на самом деле испытывает Карим по отношению к ней. Ненависть, кишащую желчью. И за ее случайное рождение, и за отказ вести себя как подобает женщинам Сийада.

— Я знал, что это случится, — продолжал Карим, неприлично сокращая расстояние. — Я говорил дяде Салиму, что только сумасшедший может взять в жены такую, как ты.

К горлу принцессы подступил комок. Какое он имеет право говорить так об Айане?

— Ты и мизинца его не стоишь, — прошипела Зохра.

Покачав головой, Карим натянул улыбку:

— Скажи мне, Зохра. Почему он вернул тебя в Сийад всего через три недели после свадьбы? Может, ты и сумасшедшему в жены не годишься? — Он цокнул языком, и лицо принцессы побелело от злости. Тишина вокруг давила на уши. Кто-нибудь слышал его грязные слова? — Может, наш псих узнал, что ты плод интрижки своей матери с женатым мужчиной? Или ему пришлось не по нраву, что ты сама имеешь опыт в амурных делах?

Неприкрытая угроза в его взгляде вселяла страх. Как и осознание того, что ее прошлое может бросить тень на семью принца Айана, которая всегда вела себя с ней так достойно и почтительно. Не было случая, чтобы Зохра почувствовала хоть долю неуважения к себе. Айан выходил из себя, повышал голос, прижимал ее к стене, но даже это он делал с честью мужа и уважением к ней.

— Все, что мне нужно, — продолжал Карим, наклоняясь еще ближе, — это взаимная польза. Я могу быть полезен тебе, а ты мне. — Желчь ненависти жгла принцессе горло. — Помни, Зохра, я всегда рядом. Если псих будет не в силах ублажить тебя, я с радостью…

Он не договорил. Длинные пальцы, так похожие на пальцы Айана, схватили его за плечо. Зохра повернулась так резко, что ей пришлось схватиться за стол, чтобы не упасть.

Рядом с ней стоял ее муж. Лицо сковано ледяной злобой. Он наклонил голову к Кариму, но глаза принца смотрели на нее. Холодный взгляд и в нем немой вопрос.

— Подойдешь к моей жене еще раз, пожалеешь, — прошипел Айан. — Очень пожалеешь.

Румянец сошел с лица Карима, сменившись пугающей бледностью.

— Принц Айан, позвольте приветствовать вас на нашем…

— Беги так быстро, как только можешь, Карим.

Айан говорил тихо, но его слова были слышны каждому. Бледный Карим незамедлительно покинул зал. Зал, в котором повисла гробовая тишина.

Она чувствовала запах его кожи, перебивающий легкий аромат его парфюма. В следующее мгновение Айан нежно взял жену за запястье. Их взгляды встретились. Этот ставший родным шрам над бровью; это теплое, слегка неровное дыхание. Словно кто-то приоткрыл тяжелый занавес, и скрытое желание вдруг стало видно не только им самим, но и всем присутствующим.

— Все хорошо, принцесса?

«Не обольщайся, Зохра», — сказала она сама себе. Три недели она была замужем за Айаном бин Рийаазом аль-Шарифом. И уже успела понять, что принц пришел бы на помощь любой женщине в такой ситуации. Честь была у него в крови.

— Все хорошо, — наконец промолвила она. — Только прошу, не называй меня так.

Принц наклонился к ней. Весь зал замер в томительном ожидании. Его брови сошлись на переносице, во взгляде читался вопрос.

— Если ты ждешь благодарности за мое героическое спасение, — продолжала Зохра, — то ждать ты будешь долго.

Как бы резко ни звучал ее ответ, она ненавидела себя за то, что уже не чувствовала себя такой одинокой, как пять минут назад.

Только сейчас принцесса заметила, что на нем были черные джинсы и белая, с длинными рукавами, туника, шитая для любимого принца женщинами из небольшой деревушки. Рукава закатаны до локтей, на левом запястье блестели золотые часы.

Расстегнутый воротник открывал треугольник его бронзовой кожи. Чувствуя волну возбуждения, она отвернулась.

Принц был одет проще всех в зале, но именно он источал неслыханную мощь и энергию, от которой воздух вокруг него, казалось, вибрировал. Айан протянул к ней руку ладонью вверх:

— Если вам здесь не нравится, принцесса, мы можем уйти.

Глаза Зохры округлились от изумления.

— Какой смысл считаться безумцем, если не можешь уйти с неприятной тебе встречи?

Зохра засмеялась. Столько дерзости было в его взгляде; интонации не оставляли сомнений — он и впрямь был готов послать это нелепое собрание ко всем чертям. Наверное, таким он и был до похищения. Догадка идеально сочеталась с описанием королевы Фатимы. «Живой, всегда веселый принц, любимчик всего двора».

— И почему ты не заткнула его поганый рот?