Черное сердце

Следуя призыву инициативного автора, учащиеся техникума разрисовали стены туалета карикатурами и похабными рисунками. Были здесь и изречения на философские темы, и предупреждения о развратном поведении некоторых девиц. Если не обращать внимания на веселый призыв разрисовать стены, то интерьер мужского туалета техникума ничем не отличался от подобных помещений в любом техникуме или ПТУ, где каждый ученик старался выплеснуть эмоции на стены. Если в учебное время заняться «наскальной» живописью не удалось, можно было разрисовать стены подъезда, в котором жила любимая девушка или парень, к которому ты испытывал неприязнь. Подъездные надписи были более скучными по сравнению с надписями в туалетах. В подъездах в основном признавались в любви или угрожали отомстить за измену, но и философские изречения тоже встречались.

В кабинке, куда я зашел, над унитазом был написан популярный стишок на политическую тему. Автор четверостишия утверждал, что он не будет справлять малую нужду до тех пор, пока чилийские власти не освободят Луиса Корвалана. Что поразительно: генерального секретаря ЦК компартии Чили обменяли на какого-то диссидента в 1976 году, а стишки с призывом освободить Корвалана появлялись до сих пор.

Я осмотрел стены кабинки в поисках новых познавательных четверостиший. Посмотрев налево, я замер и на секунду забыл, зачем зашел в это уединенное место. Рисунок, выполненный на перегородке кабинки черным фломастером, явно имел отношение к моему расследованию. На нем был изображен маленький человечек, стоящий перед непомерно длинным гробом на колесиках. Сверху в гроб ударяла молния в виде руны «зиг». Молнию можно было трактовать по-разному. Если к ее верхней части пририсовать стрелку, то получалось, что из гроба молния бьет вверх, в небеса. Если ничего не добавлять, то молния била в обратном порядке – с неба в гроб. Если же рядом с первой молнией изобразить еще одну такую руну-молнию, то получалась эмблема СС, а вся композиция наводила на мысль о прощании с эсэсовцем высокого роста.

«Не только мы знаем о причине смерти Пуантье, – подумал я. – Рисунок явно посвящен нашему клиенту. Гроб нарисован очень длинным, колесики намекают на то, что телу покойного предстоит длительное путешествие».

В туалете хлопнула входная дверь, кто-то вошел, чиркнул спичкой. Курить в техникуме было строжайше запрещено приказом директора. Наказание за нарушение приказа – условное отчисление, что на практике означало лишение стипендии на год. Но учащиеся рисковали, и каждую перемену в туалете было так накурено, что начинали слезиться глаза.

Я вышел из кабинки. В двух метрах от меня, на подоконнике, сидел негр с сигаретой в руках. От неожиданности, что нос к носу столкнулся с чернокожим, я пробормотал:

– Здрасьте!

– Привьет! Каг дила?

Африканец широко улыбнулся, обнажив белоснежные зубы. Ладошки у него были действительно розовые, а остальные видимые части рук – темно-коричневые.

– Нормально, – сказал я и пошел на выход.

Первая встреча с чернокожим человеком произвела на меня тягостное впечатление. В нарочито приветливой улыбке негра, особенно в его глазах, я прочитал нескрываемое презрение, на которое я не знал, как ответить.

Через пару дней знаток африканских студентов Леха объяснил, что чернокожий мужчина принял меня за учащегося заочного отделения, к которым в техникуме относились как к туповатым побирушкам, готовым на любые унижения ради положительной оценки в зачетке. Взрослые дяди и тети лебезили перед преподавателями, тащили с родных предприятий все, что можно было преподнести в виде безобидного презента или учебного пособия.

Поздним вечером я доложил о проделанной работе Клементьеву. Начал с самого важного, что имело материальное подтверждение:

– Голову Пуантье проломил нунчаками студент из Гвинеи-Бисау по кличке Санек Медоед. Причина конфликта – участие Пуантье и Санька в гражданской войне в Анголе.

– Фамилия у Санька есть? – недовольно спросил Клементьев. – Тебе Кискоров список передал?

– Зовут его, если прочитать латинские буквы, как русские, – Таехиринг или Таегиринг. Фамилия – Санья.

– Не будем ломать язык. Санек так Санек! Что у него произошло с Пуантье? Что они не поделили?

Я рассказал все, что узнал от Тимохи. Клементьев, молча выслушав, уточнил:

– Как я понял, наш друг Пуантье не испытывал недостатка в недоброжелателях?

– В общежитии его ненавидели и боялись. Как к нему относились остальные учащиеся, пока не знаю.

Приехав домой, я воспроизвел на бумаге рисунок с гробом. Подумал, прикинул, что эта композиция может означать, если автор не знал о причине смерти Пуантье.