Черное сердце

– С прошлого года Пуантье и Моро стали играть в карты на деньги. В январе Моро поехал один и проиграл пятьсот рублей. Моро был уверен, что этот проигрыш подстроил Пуантье. Он пытался мне объяснить, как это было, но я в картах ничего не понимаю. Деньги, чтобы отдать долг, Моро занял у Пуантье. Моро думал отыграться и вернуть долг, но его больше на игру не приглашали. Картежники всегда так делают: обчистят человека и не дают ему отыграться, пока долг не отдаст. Моро, оставшись без денег, выбрал момент и украл «электрический хлыст». – Шутова посмотрела мне в глаза. – Кажется, сейчас я лишусь лучшей подруги.

– Перестань! – оборвал я. – Какая она, к черту, подруга? От себя Марина подозрения отвела, а тебя подставила. Вы в техникуме изучали логику? Нет? Тогда я преподам тебе небольшой урок. На месте обнаружения трупа Пуантье была кукла вуду. Эта кукла означает месть. Кто жаждал отомстить Пуантье, кто был его врагом на все времена? Шутова Ирина. У Грачевой был мотив убивать Пуантье? Нет. Она жила с ним душа в душу, доила его, как могла, материально процветала. Куклу оставили только для того, чтобы ниточка привела к тебе.

Я налил гостье чай. Она продолжила:

– В начале февраля Моро послал ко мне парня с запиской, предложил встретиться. Сам он на завод прийти не мог, вот и отправил второкурсника. Мы встретились на заброшенной стройке. Что тут смешного? – обиделась она.

– Прости, не удержался. Я представил, как это выглядело со стороны. На стройку приходит русская девушка. Следом, озираясь, чернокожий мужчина. Вы другого места для встречи выбрать не могли?

– Кто бы в темноте видел, что он чернокожий? Стройка же на пустыре стоит. Рядом с ней люди не ходят. Моро предложил мне избавиться от Пуантье с помощью «электрического хлыста». Дал гарантию, что после приема ту-кавы тот не выдержит удара электрическим током. Я даже слушать до конца не стала, объяснила, что если он убьет Жана-Пьера, то я буду ему безмерно благодарна и никогда его не выдам, но сама близко к нему не подойду. Б-р-р! – передернулась Шутова. – Только вспомню, как Пуантье по-звериному зыркал исподлобья, так у меня до сих пор мурашки по телу бегают и сердце замирает от ужаса. Моро попросил держать разговор в тайне. Больше я ничего не знаю. Клянусь, если бы знала, то не стала бы никого покрывать.

«Проклятая секретность! – со злостью подумал я. – Стоило допросить Шутову, и мы бы знали всю картину убийства».

– Ты считаешь, что в убийстве Пуантье принимал участие Моро?

– Он и Марина. Грачева заманила его в кабинет машин и оборудования. Пуантье подвоха не почувствовал – они там уже встречались. Моро отвлек его, Марина ткнула «электрическим хлыстом» в сердце.

– Куклу вуду ты сделала?

– Нет. Кукла должна иметь определенные узелки на руках и ногах, иначе в ней не будет магической силы. Почему ты на меня подумал? Я в культе вуду не разбираюсь. Куклу африканец сделал, иначе на нее Пуантье внимания бы не обратил.

– Наконечник иглы сделан из деревянного шарика от дешевой бижутерии. Моро женские безделушки ни к чему, Марина бижутерию не носит. Остаешься ты.

– У Грачевой есть младшая сестра. Как все девочки, она любит наряжаться. Не будут же ей родители бусы из драгоценных камней покупать.

– Один-ноль в твою пользу! О сестре я не подумал. Теперь объясни, что означало твое первое появление? Ей-богу, я до сих пор в недоумении. Тебе в этот день спать больше негде было?

Шутка немного разрядила обстановку, настроила гостью на откровенность.

– С тех пор как ты появился на заводе, мне стало казаться, что ты обо мне и Пуантье все знаешь. После его убийства ты вызвал Тимоху и стал расспрашивать о жизни в техникумовском общежитии, об иностранцах. За Тимохой пошел Полысаев, потом Гулянова. Мне стало казаться, что ты не сегодня, так завтра затащишь меня к себе в комнату, схватишь за грудки и зарычишь: «Признавайся, сволочь! Это же ты Пуантье убила!» А я-то не убивала его, я даже помогать им отказалась. Моро и Грачева без меня сговорились.

На прошлой неделе ты встретил меня на заводе и так прожег взглядом, что у меня аж душа в пятки ушла. Я подумала: «Все! Конец. Со дня на день арестует». В субботу в общежитии был Носенко – это означало, что я приблизилась к самому краю и надо признаваться, иначе меня утащит в водоворот, и я из него уже не выплыву. Я дождалась, пока у тебя никого не будет, пошла поговорить. По пути во мне словно что-то надломилось, мне стало безразлично, что дальше будет. Зачем я легла в твою кровать, объяснить не могу, но ты не подумай ничего такого. Легла да легла. Ждала, что ты сядешь рядом и мы поговорим. Не получилось. Ты спал, я разозлилась на саму себя, назвала тебя идиотом и ушла.

За окном прогрохотали сдвигающиеся в сторону ворота. Хлебозавод жил своей жизнью, не прекращающейся ни днем ни ночью. Шутова пила чай, рассказывала: