Чёрное серебро (СИ)

Богдан, не раздумывая, кинулся следом. Мгновенно преодолев несколько метров, он тоже оказался на краю дороги и заглянул вниз с колотящимся сердцем. Костя не успел уйти слишком далеко. Спуск был слишком трудным. Мокрая от дождя земля чередовалась с кусками скал и островками скользкой травы.

— Подожди, Костя!

Не переставая просить, Богдан тоже начал спускаться. Даже ему приходилось нелегко, а что же тогда говорить про мелкого, которого почти доконали уколы и изматывающая боль? Костя мог сорваться, полететь вниз в любое мгновение, и одна только мысль об этом наполняла сердце Богдана ужасом.

— Остановись — и мы поговорим! Клянусь, что не причиню тебе вреда!

Кричать было трудно. Ветер хлестал по лицу и глушил слова, однако Богдан продолжал звать брата.

— Костя, я знаю, что виноват! Можешь ненавидеть меня, но, пожалуйста, остановись! Я поклянусь, чем хочешь, что ничего тебе не сделаю! Я больше не буду тебя преследовать!

Он заставил себя остановиться и сжал руки в кулаки, раздирая пальцами ладони.

— Посмотри, я стою на месте!

Костина спина напряглась. Он замедлил шаг, но не остановился. Их разделяло несколько десятков метров. Сейчас Костя находился на небольшом участке скалы, сразу за которой начинался слишком крутой спуск. Преодолеть его будет практически невозможно. Богдан это видел и понимал, что не должен допустить подобного развития событий.

— Я отпущу тебя, только не лезь на эти камни! — завопил он. – Отпущу, клянусь! Я сделаю всё, что ты захочешь!

Костя остановился, оглянулся и впервые ответил брату.

— Я не хочу меняться! – срывая голос, заорал он. Капли дождя на его лице были слишком похожи на слёзы, а в зелёных глазах, сменяя друг друга, плескались отчаяние, обида и боль. — Не хочу терять себя и становиться никем! Как ты мог, Богдан? Как мог такое сотворить со мной! Зачем?! Я же всегда…

Он хотел добавить что-то ещё, но порыв ветра толкнул его в сторону. Ноги Кости заскользили на мокром камне. Он беспомощно взмахнул руками, попытался за что-то ухватиться и открыл рот, чтобы закричать.

Богдан наблюдал за происходящим как в замедленной съёмке. Искажённое лицо брата и понимание того, что он не успеет. Зазвучавшие в голове слова Глухова о крылатых оборотнях, которые не в состоянии жить, если кто-то ограничивает их свободу, и готовых заплатить за возможность совершить свой, пусть даже последний полёт собственной жизнью.

Костя всё-таки закричал, но его собственный крик оказался намного громче. Это был вой обезумевшего зверя. С беспомощностью, раздирающей сердце, Богдан увидел, как тонкая фигурка падает в пустоту. Кинувшись следом, он каким-то чудом умудрился спрыгнуть вниз, едва не покатившись по склону горы. Несколько коротких минут показались ему целой вечностью, а потом он увидел Костю.

Брат лежал на земле, неуклюже раскинув руки и ноги. Его глаза были закрыты, голова, угодившая на плоский каменный выступ, запрокинута назад. Из большой тёмной раны на виске, смешиваясь с каплями дождя, текла кровь.

========== Глава 20 ==========

Богдан смотрел на стену неподвижным взглядом. На зелёной краске проступило несколько мелких извилистых трещин. Их было трудно заметить на первый взгляд, но за последние два дня он успел изучить и противоположную стену, и все окружающие предметы мебели в длинном узком коридоре отделения реанимации городской больницы.

Костя находился здесь с того самого момента, как он притащил его на руках, готовый разнести всё до последнего кирпичика, если брату не окажут необходимую помощь. Богдан плохо помнил, как смог вытащить его с горного склона и как нёсся обратно в город, преодолевая разыгравшуюся непогоду. Костя был жив, но еле дышал и не приходил в себя. В больнице положение не изменилось. Травма головы оказалась слишком серьёзной, и врачи делали всё, что могли. Поначалу Богдану казалось, что их стараний недостаточно. Он требовал, ругался и угрожал, а потом позвонил Глухову и приказал ему связаться с лучшими нейрохирургами из столичных клиник. Всё было сделано, однако положительных результатов так и не достигли. Прошлой ночью состояние Кости ухудшилось, и он впал в кому.

Минуты текли, превращаясь в часы. Богдан никуда не уходил. Ему казалось, что стоит ему выйти из здания хотя бы на минуту — и случится непоправимое. Когда его пустили к Косте, он просидел рядом с ним остаток ночи, вглядываясь в застывшее бледное лицо и не замечая больше ничего вокруг. Время от времени он касался ладони брата и осторожно поглаживал его неподвижные пальцы, больше для того чтобы самому удостовериться в том, что тот находится рядом, а не медленно тает, превращаясь в серую дымку, как проклятый туман за окном.

Несколько минут назад консилиум врачей попросил его покинуть палату, чтобы в очередной раз осмотреть пациента, и Богдан не сразу понял, что от него хотят. Светлана, которая тоже проводила в больнице большую часть времени, с трудом уговорила его выйти в коридор.

— Богдан, всё будет хорошо. Ты только держись.