Чёрное солнце

– А ведь не должно быть в мире брошенных детей. Детские дома огромный позор народа!!! – морщась от горечи произнёс Евгений, свободной от управления ладонью сминая на груди ворот рубахи.

– В мире и подлости не должно быть… – возразил Каргов, гнетущим ответом выразив всю свою печаль.

– Что же делать, Игорь Александрович? – растерянно и горько проронил Евгений, словно нехотя притормозив у сеточной, ржавой ограды.

– Противостоять, – чёрство отозвался Каргов и оправив бежевый галстук, покинул автомобиль. Вглядываясь в уныло-серые плиты стен, финансовый делец постоял в безмолвии с затаённой у сердца тоской, будто шагая по неувядающим следам давно минувшего детства. Ещё не приблизился он к хмурым, навевающим безутешную грусть, стенам казённого дома, как радостная детвора облепила его дорогой пиджак, из чёрного атласа, осыпая миллионера счастливыми приветствиями, смехом и улыбками. Да, улыбки и смех были чрезвычайно редки в этих угрюмых, безжизненных вольерах, но, когда приезжал он, они волшебными бабочками загорались на детских молчаливых лицах.

– Привет, привет. Ну, как вы тут поживаете? – обнимая ликующую детвору игриво вопрошал коммерсант, разом потерявший всю свою коммерческую солидность. На широком лице Евгения, с любопытством, наблюдавшим за фантастической сценой из автомобильного окна, заискрилась скупая улыбка.

– Хорошо! – хором воскликнули малыши, гуще обступая доброго гостя.

– Дядя Игорь, а ты нам подарки привёз? – с большой любознательностью спросил веснушчатый мальчишка, жмурясь от нечаянно проступившего солнца.

– Конечно, привёз, Сашечка! Только, чур, не толкаться, – добавил Каргов, подав Евгению знак и отворив громоздкий багажник внедорожника, силач достал здоровенный красный мешок с игрушками, который взвалил на себя, будто пушинку.

– Что надо сказать, дети? – заискивающе пропела подлетевшая директриса. Сорокалетняя полная женщина, запыхавшаяся от спешки, теперь улыбалась Каргову, точно европейскому монарху.

– Спасибо, дядя Игорь! – грянул хор малышей, и Наталья Владимировна наигранно рассмеялась, восторженно заламывая руки на полновесной груди.

– Пожалуйста, дорогие, – любяще изрёк Игорь, обнимая детишек. – А ну, быстро за подарками… – прикрикнул он и счастливая детвора воробьиной стайкой перебросилась к подошедшему Евгению.

– Большое спасибо вам, Игорь Александрович. Что бы мы без вас делали? – благодарно сказала управляющая, нервозно сцепляя пальцы.

– Пустяки. Дети должны быть счастливы, насколько это возможно, – холодно произнёс благотворитель, смотря как позабывшие о своих горестях малыши расхватывают игрушки. – А давайте-ка я вам помогу… – смеясь предложил Каргов, шагнув к водителю и выудив из мешка акварельные краски с фломастерами. – Это у нас для Гали, она обязательно станет художницей! – торжественно сказал он, вручая цветные упаковки девочке, чьи русые, вьющиеся локоны покрывала голубая косыночка. – А это для Пашеньки… – объявил частый даритель и мальчик получил дивный игрушечный пистолет. – Мячик для Полинки, медвежонок для Зоиньки, меч-кладенец для Кости. Не толкайтесь, не толкайтесь, всем хватит! – балагурил Игорь, распихивая подарки по детским рукам. – Так, это ещё что такое? – удивлённо воскликнул мужчина, завидя синяк под глазом у рыжего мальчугана.

– Мы с Витей из-за машинки подрались, – смущаясь, сообщил Валера, не смело показав пластмассовый камазик.

– Нашли из-за чего драться! – прикрикнул тогда Каргов, критически разглядывая обоих сорванцов. – Я вам завтра десяток таких же машинок привезу. И не ссориться больше, не то пожалуюсь Змею Горынычу, уж он-то вас проучит! – строго пригрозил толстосум, одним глазом покосившись на Евгения, который рассмеялся, при упоминании об этом свирепом трёхглавом чудище, которого боялись все без исключения малыши. – Вы лучше скажите, ребятки, хорошо вы кушаете? Наталья Владимировна фруктами вас угощает? – поинтересовался Каргов, раздавая альбомы, тетрадки и куклы, а владычица детского дома выпилила ему ещё большую счастливо-пресвятую улыбку, горящую с боку золотым зубом.

– Угощает, дядя Игорь! – отмолвились дети, увлечённые новыми игрушками и директорша в облегчении, подогнула дрожащие колени.

– Ой… ах… А я… а я сейчас чай приготовлю, Игорь Александрович. Не откажите… – запыхтела она взбалмошной клушей, раскачиваясь и расшаркиваясь перед важным посетителем.

– Хорошо, почаёвничаю немного, – отстранённо уступил благотворитель и её сдуло ветром.

– Мы сейчас… мы скоро… – задребезжала она на бегу, испарившись в норе казённой общаги. Впрочем, Каргов не слышал её, прелестная малютка, в стороне ото всех одиноко собиравшая узорчатые, кленовые листья, увлекла мужчину. Обособленная, равнодушная к постоянному гостю, она не бежала к ярким подаркам как все дети и как будто вовсе не хотела игрушек, словно букетик из зелёных листьев являлся самым дорогим для неё сокровищем.