Черное солнце

Махнув перед носом вахтенного матроса письмом с печатями от какого-то советского научно-производственного объединения, которое сам Маркин толком и не читал, он спросил, как найти капитана. Матрос, понимавший по-английски, махнул в сторону надстройки и коротко сказал:

– В баре.

Содержание письма его тоже не заинтересовало. Команда, одетая в светло-серые хлопчатобумажные костюмы одинакового покроя, вошла в бар. В качестве багажа бойцы несли чемоданчики со всякой дорожной мелочью. Оружия при себе они не имели в соответствии с инструкцией. «Без оружия разберетесь, если припрет». Так ответил Милосердов на вопрос Маркина. Капитан, молодой мужчина лет тридцати с хвостиком, сидел в нише за небольшим столиком и тянул из бокала красное вино. Маркин предъявил паспорт. Капитан, мельком взглянув на документ, кивнул в знак согласия и, достав из кармана лист бумаги, назвал номера трех кают.

– Если возникнут проблемы, обратитесь к боцману.

Маркина разделение личного состава группы явно не устроило – команда должна находиться в одном помещении.

– А нельзя ли нам вместе поселиться? Есть у вас какой-нибудь просторный люкс? – Он полез во внутренний карман пиджака и демонстративно достал бумажник.

– Люксы у нас все абонированы, но… – капитан сделал небольшую паузу, – но вопрос решается.

Вопрос решился за пару сотенных купюр с портретом президента США.

Каюта находилась в самом конце коридора и состояла из двух комнат: гостиной и спальни. В спальне стояла кровать королевского размера.

– Кому-то из нас придется спать вдвоем на одной кровати, – усмехнулся Дельфи.

– Ну, мы же не эти… – возмутился Чича.

– Не эти, – согласился Маркин, который Викинг. – Мартыш, найди боцмана и попроси поменять этот будуар на каюту с пятью одноместными койками. А это для убедительности. – Он протянул ему стодолларовую купюру. – А мы пока пойдем в бар. Проследишь, а потом присоединишься.

– А у нас операция уже началась? – поинтересовался Дельфи.

Маркин намек понял.

– Наполовину. Поэтому ничего крепче сушняка и пива.

Во время проведения операций в подразделении Маркина запрещено было употребление спиртного.

– А чем мы тут будем заниматься? – поинтересовался Чича, когда команда обустроилась в каюте.

– У Дока проблем не будет. Вон там лежит пачка журналов, и половина из них – «Плейбой», – съехидничал Дельфи, зная отношение Гриднева к женщинам. – На любой вкус и цвет, но все придется делать умозрительно.

– Это лучше, чем дуньку гонять, – парировал Док.

– В тумбочке лежит две колоды карт. Нераспечатанные. И еще имеются шахматы, – включился в разговор Мартыш.

– С тобой все ясно, – сказал Маркин и посмотрел на товарищей: – Я его с шахматного турнира выдернул. Журналистикой он там занимался.

Бойцы заулыбались, не представляя крупногабаритного Мартыша за шахматным столиком.

Толя пел, Борис молчал,
Николай ногой качал.
Дело было вечером,
Делать было нечего, –

процитировал Дельфи и с размаху плюхнулся задом на кровать. – Мягкая и хорошо пружинит. Сервис на высшем уровне.

– Курить здесь будем? – спросил Док.

– Будем, если вон то окошко открывается, – Маркин указал на узкую раму в углу каюты. – Судя по рукоятке, открывается.

Остальные окна были намертво вделаны встены.

Док подошел к окошку, дернул за рукоятку и открыл окно.

– А почему здесь не иллюминаторы? – поинтересовался Чича.

– Потому что это не парусник, – усмехнулся Дельфи.

Мартыш, Чича и Док сели играть в подкидного дурака. Маркин, сморщив лоб, что-то писал у себя в блокноте, а Дельфи уселся рядом с картежниками и наблюдал за игрой.

– Нет, играть без интереса все равно что плясать без музыки: никакого риска, никакой вожделенной страсти, – неожиданно проговорил он. – И полная неизвестность. Конечно, если среди играющих не присутствует шулер. Этот все знает наперед. А если столкнулись между собой шулера? Вот это зрелище! Я видел подобное, когда возвращался после отпуска из Киева в Одессу…

Команда навострила уши, чувствуя, что Дельфи решил попотчевать коллектив очередной байкой. А тот тем временем продолжил: