Черное солнце

Следователь: При необходимости. Мы проверим твои показания. Если все сойдется, то передадим тебя полиции, и тебя будут судить по уголовной статье. Ты убил гражданина США, а в США Лебедев не предатель, а ценный специалист. И тебя законопатят в тюрьму лет на пятнадцать, а могут и расстрелять.

Чича: Послушай, Майкл, а есть другие варианты?

Следователь: Конечно, есть! Сотрудничество. Ты публично выступишь перед мировой прессой, текст тебе напишут. А потом тебя заберут в США, предоставят гражданство как политическому беженцу – ребята из ЦРУ обещали, если ты все правильно сделаешь. Это ведь лучше, чем сидеть в тюрьме в Кейптауне? Тем более информация о твоем согласии в сотрудничестве с нами уже дошла до вашего представительства. Теперь ты, как там у вас, враг народа. Тебя и в Союзе расстреляют. Так что мы тебе предлагаем оптимальный выход из создавшегося положения.

Чича: А могу я с вами сотрудничать в качестве снайпера? Ликвидировать кого-нибудь…

Следователь: У нас своих киллеров хватает, а вот советские офицеры в дефиците.

Чича: Я могу подумать?

Следователь: Думай, пока мы будем проверять данную тобой информацию.

Выдержка из протокола допроса Хосе Домингуша

Следователь: Ты знаешь Лечу Басаева или как он тебе назвался?

Хосе: Так и назвался. Сказал, что паспорт у него фальшивый.

Следователь: Где вы познакомились?

Хосе: На корабле.

Следователь: Почему ты согласился ему помогать?

Хосе: Он мне денег обещал.

Следователь: И ты ему поверил?

Хосе: Надо же мне где-то заработать – я на нулях.

Следователь: Ты знал о его задании?

Хосе: Убить какого-то придурка.

Следователь: С какой целью ты направился в Кейптаун?

Хосе: Именно с этой целью. Заработать. А потом ведь Кейптаун моя родина.

Следователь: Но ты хорошо говоришь по-испански.

Хосе: У меня мать испанка.

Следователь: Но ты же гражданин Замбии?!

Хосе: Родители эмигрировали по политическим мотивам, когда я еще был мальчиком. У меня отец тонга. Это национальность такая.

Следователь: Ты раньше был знаком с Ван Ди?

Хосе: Да, лет пять назад познакомились. Я ему помог какую-то шушеру разогнать в его ресторане.

Следователь: Мы проверим твои показания. Если не соврал, то передадим тебя полиции. Пускай она с тобой дальше возится.

Хосе: А вы разве не из полиции?

Следователь: Нет, мы из другой сферы деятельности.

Вернувшись в камеру, Чича проанализировал результаты допроса.

«Ван Ди не знает, кто такой Кентавр, а значит, не знает, кто такой Шлыков, а стало быть, и я. Хосе арестовали, но ему нечего предъявить. Ему и лгать не надо, кроме обстоятельств нашего знакомства. Может, и выкрутится, или накажут по мелочи за соучастие. Если мне предложат публично выступить, то надо рвать когти. Любой ценой. Если передадут дело в полицию, то конец котенку, сидеть не пересидеть. Убийство они докажут».

Прошла неделя, прошла вторая. Чиче улучшили рацион – начали давать мясо и овощи и ежедневно выводить на прогулку.

В голове у него роился поток мыслей:

«Ослабление режима, а значит, и ослабление контроля. Прав был тот чекист. Но проверка и всякие согласования явно не закончены. А может, этот Майкл вовсе не из SASS, а из ЦРУ? Больно уж он уверенно говорил мне о переезде в Америку. Да и похож на американца – говорит с американским произношением. Лучше это или хуже? Наверное, лучше. Для ЮАР я интереса не представляю – не их человека грохнули, а для США представляю интерес… Информация о моем якобы предательстве наверняка уже достигла нашего представительства. Если американцы решили меня выставить глашатаем свободы и демократии, то наверняка подкинули информацию, чтоб не рыпался. И не важно, что я не назвал свою фамилию и уже не служу в армии. Разнесут по всему миру. А виноват всегда тот, кого измазали дерьмом – отмываться-то ему придется. Ничего, очистятся, отмоются, вычислив, кто я есть на самом деле, но это уже будет не важно – международный резонанс выполнит свою задачу. А где окажусь я, отработанный материал? Да где угодно, но только не в СССР. Вот такие пироги с канцелярскими кнопками».

Чича с нетерпением ждал продолжения сюжета, и дождался. В камеру пришел сам Майкл Стикс, передал ему бумагу с отпечатанным текстом, а также чистый лист и ручку.

– Прочитай, и если согласен, то скопируй своим почерком, не важно, на каком языке, и подпиши. Иначе знаешь, что будет.

Чича сделал вид, что задумался, а потом согласился.

Тогда Майкл передал ему еще один листок.

– Здесь текст твоего выступления. Выучи назубок. Если будут вопросы от журналистов, отвечай односложно: да, нет, не знаю. Готовься – завтра поедете. С тобой будет представитель прессы.

Утром ему принесли добротный костюм, белую рубашку и зеркально начищенные штиблеты. Поехали впятером на машине. На Чичу наручники не надели, выражая таким образом доверие.

«Ослабление контроля», – подумал Чича.

Впереди на пассажирском сиденье умостился худощавый белобрысый тип, по всей видимости, тот самый представитель. На заднем – сидел Чича в окружении двух здоровенных охранников, под пиджаками которых выпирали бугорки. Вооружены, сразу же определил Чича.