Черное солнце

На следующий день к Чиче приехали. Но только не Маркин, а Хосе Домингуш.

Анклав

Мартыш достиг края рощи и через остатки деревьев увидел быстро удалявшуюся группу товарищей. Совсем рядом громыхал бой. От канонады закладывало уши.

«Ничего, я их скоро догоню», – подумал Мартыш и в тот же миг получил сильнейший удар по голове и в область поясницы. Сознание померкло, и грохот близкого взрыва он уже не услышал.

Очнулся он от голосов, звучащих неподалеку. Говорили по-русски.

– Эй! – выдавил из себя он. – Эй!

Он пытался приподнять голову, во что-то уперся, и невыносимая боль в затылке вновь повергла его в беспамятство. Стояла относительная тишина. Канонада боя откатилась далеко на юг, но не прекращалась.

Двое мужчин, одетых в полотняные штаны и легкие куртки, стояли под деревьями. Один из них сорвал с плеча карабин и взвел затвор.

– Ты слышал? Кто-то подал голос, – сказал мужчина средних лет, повернувшись к более молодому напарнику.

– Пойдем позырим, – сказал второй. – Хотели бы нас укокошить, так уже бы укокошили.

– Пошли, только осторожней, – согласился второй.

Вскоре они разглядывали лежащего на земле Мартыша. На его голове лежала ветка толстого дерева, а сам ствол разместился на заднице бедолаги.

– Странно. – Старший в задумчивости почесал подбородок. – Деревья падают обычно в противоположную сторону от взрыва, а это как-то наперекосяк… Вон посреди рощи огромная воронка – так там деревья веером по сторонам разлетелись.

– Оно не от взрыва упало, – возразил младший. – Кто-то его начал пилить для хозяйственных нужд, да не допилил. Я по пути заприметил. А потом дунул ветер, и дерево упало. Зато прикрыло от взрыва этого парня, а то бы от него одни ошметки остались. – Он кивнул в сторону лежащего Мартыша. – А тут живой. Видишь, подрагивает, ногами сучит…

– Ему еще повезло, что по голове ветка ударила. А если бы стволом… – Старший наклонился над неподвижным телом и нащупал пальцами артерию на шее. – Пульс есть, и нормальный пульс – его просто из памяти вышибло и голову покарябало. Кто это? Форма кубинская, но явно не кубинец. Знаков различия нет. И не наш. Автомат рядом валяется. Может, он русский советник из советской миссии? Они в кубинской форме ходят.

– Может, и русский, – согласился младший. – Приведем в чувство – узнаем. Будем освобождать?

– Конечно, будем! Человек все-таки. – Старший на несколько секунд задумался. – Давай сначала ветку с его головы снимем, а потом будем вытягивать из-под ствола. Доставай нож, режь ветку. – Отбросив ветку в сторону, он взялся за комель ствола. – Я буду вверх дергать, а ты потихоньку его вытягивай. На раз-два.

Освободив тело Мартыша, они вынесли его за пределы рощи и положили на траву. Младший похлопал его по щекам.

– Давай, просыпайся. – Мартыш открыл глаза. – Ну вот и в разум вошел. Ты кто, парень?

– Я Костя.

– Привет, Костя. С возвращением на этот свет, – усмехнулся старший. – Советский инструктор?

Мартыш в знак согласия кивнул и поморщился от боли.

– Я Григорий, а это мой сын Леха, Алексей то есть. Идти сможешь?

– Не знаю, – просипел Мартыш и закашлялся. – В пояснице стреляет.

– Немудрено, – сказал назвавшийся Григорием. – Тебя дерево по заднице жахнуло, а ветка по башке. Вот там и болит. Но ты парень здоровый, справишься, а до машины мы тебя как-нибудь доведем.

Он указал на стоящий невдалеке джип. Мартыш, морщась от боли, принял сидячее положение, спросил, какое сегодня число, и, услышав ответ, удивился: «Трое суток тут валяюсь».

– А вы сами русские?

– Да, из русского анклава, – пояснил Григорий.

– Еще кого-нибудь здесь видели? – Мартыш насторожился.

– Не видели, – ответил Григорий. – Война ушла на юг, все интересанты там. Давай заканчивать разговоры, тебя надо в больничку.

Уже находясь в машине, лежа на заднем сиденье, Мартыш сам себе задал вопрос: «А где ребята? Почему они меня бросили?»

Поселок так и назывался – Русский, потому что в нем жили русские и русскоязычные мулаты от смешанных браков. Он стоял на плоской возвышенности недалеко от побережья, а основан был еще в давние времена эмигрантами времен русской революции. Жители СССР, по разным причинам осевшие в Анголе, селились там же, в привычную среду обитания. Таким образом образовался анклав, живущий по своим ментальным законам, не нарушая государственных. Португальцы относились к анклаву равнодушно, а когда свергли Салазара и португальцы ушли, в стране начался гражданский хаос. Но анклав продолжал жить своей привычной жизнью, занимал нейтральную позицию, а войска претендентов на власть его обходили стороной, видимо, получив определенные указания от руководства.