Черное солнце

— Прости, — шепчу я, пытаясь выплюнуть оставшуюся во рту кровь, вкус которой внезапно стал мне неприятен. Это не кровь Солона, она не насыщает. Она принадлежит поверхностному, манипулирующему, простодушному мальчику, с которым у меня с самого начала никогда не было никакой химии.

А соединив химию и кровь — получается совершенно другое.

— Ты психопатка, — говорит Мэтт срывающимся голосом, морщась от боли. — Ты убила Элль, да? Ты сделала то же самое с ней, да?

Я качаю головой, слезы наворачиваются на мои глаза.

— Нет, я не убивала ее, не убивала, я любила ее, клянусь тебе.

— Ленор, — говорит Солон, и в его голосе звучит приказ.

Мы с Мэттом оба смотрим на него. Он никогда еще так не походил на воина — или босса мафии, подбородок высоко поднят, темные глаза устремлены на Мэтта, непоколебимый, как скала.

— Тогда ты убил ее, — говорит Мэтт, указывая на него свободной рукой. — Ты убил ее. Вы оба это сделали, — он смотрит на меня, качая головой. — Кем вы себя возомнили, вампирами? Ты больная дура!

Я в панике оглядываюсь по сторонам, молясь, чтобы поблизости никто не притаился. Здесь пусто, но я знаю, что люди недалеко. Все, что ему нужно сделать, это повысить голос, и если никто в клубе нас не услышит, то вышибала точно заметит.

— Ленор, — снова говорит Солон, и на этот раз в его голосе звучит предупреждение.

Предупреждает меня о том, что мне не понравится.

Он так быстро движется позади Мэтта, который моргает, глядя на то место, где был Солон, гадая, куда он делся.

Но Солон сейчас стоит прямо за Мэттом.

Сильные руки сжимают его голову по обе стороны.

Я открываю рот, чтобы закричать, но Солон слишком быстр.

Он двигает руками с молниеносной скоростью и ломает шею Мэтту с громким хрустом, который наполняет двор.

Крик застревает у меня в горле.

Мертвый Мэтт падает на землю, его глаза смотрят в никуда.

ГЛАВА 24

Такое чувство, что я сплю несколько дней, но когда наконец открываю глаза, я в той же одежде, что и прошлой ночью. В черном платье с красными розами, грудь покрыта засохшей кровью.

Кровью Мэтта.

Закрываю глаза, меня охватывает ужас.

Я напала на него. Я укусила его, выпила его кровь. Подвергла риску себя и Солона. Я потеряла контроль над человечностью, над моралью, над моим путеводным компасом. Я потеряла все, вонзив зубы в его шею, и лишь для того, чтобы утолить жажду и выплеснуть на него свою ярость.

Теперь я понимаю убийства, которые совершают вампиры. Я понимаю, как легко потерять контроль и отдаться во власть. Кажется, что ты бог, думаешь, что тебя невозможно остановить. Думаешь, ты можешь пить кровь и устанавливать правила, потому что ты бессмертна.

Прошлой ночью та тьма, которую я ношу внутри себя, тьма, которая выходила поиграть всего несколько раз, заигрывая с хаосом, полностью проявилась. И превратилась в хаос, жаждущий крови, игнорирующий все во мне.

Я считала себя хорошим человеком.

Но это не так.

Я напала на Мэтта по нескольким причинам, и ни одна из них не была правильной.

А теперь он мертв.

Пропал еще один человек. Конечно, он не был мне так близок, как Элль, хотя он притворялся, что мы дружим. Он был человеком со своей собственной многообещающей жизнью, и мои действия отняли у него все.

Я виновата.

Люди начинают умирать вокруг меня из-за того, кем я являюсь.

И я понятия не имею, что сделать, как остановить это.

А еще Солон.

После того, как он прикончил Мэтта, то быстро затащил его в «Черное солнце», а затем мы ушли. По дороге домой никто из нас не сказал друг другу ни слова. Видимо, мы оба были слишком шокированы, оцепенели от безумия.

Я злюсь на Солона за то, что он убил его. Но понимаю, почему он это сделал, и на самом деле у него не было особого выбора, спорить с Мэттом не было смысла после того, как я уже напала на него. Возможно, Солон мог бы внушить ему, но, возможно, он тоже не идеален и действует инстинктивно.

И я знаю, что Солон зол на меня. За то, что я потеряла контроль таки образом, за то, что пошла за Мэттом, подвергнув нас риску, и определенно за то, что пила его кровь. Много раз Солон говорил мне, что я должна питаться только от него, а я повелась на жажду, пила кровь Мэтта, хотя следовало лишь подождать, пока я не окажусь дома, чтобы сделать это с Солоном.

На самом деле, наряду с тем фактом, что из-за меня убили Мэтта, есть еще факт, что я предала Солона. Для него это то же самое, как если бы я переспала с кем-то, ведь мы питаемся друг от друга. Наш вариант «Уробороса» — чрезвычайно интимный акт, а я пошла и выпила кровь другого… Он ужасно взбешен.

Настолько, что, когда мы вернулись в дом, он сразу поднялся в свою комнату, даже не позволив мне извиниться.

А теперь? Что теперь? Что, черт возьми, мне делать?

Может, внутри Солона и живет настоящий монстр, но во мне тоже. Просто они проявляются по-разному.