Черное солнце

— Верно, Ленор, — говорит он, вздыхая от нетерпения, но все равно целует тыльную сторону моей ладони.

— У меня есть право голоса в этом вопросе? — дразню я.

— Нет.

Я улыбаюсь. Честно говоря, это кажется правильным. Моя спальня тоже уютная и все такое, но через некоторое время она уже перестала быть моей, ведь я проводила каждую ночь в его постели.

— Хорошо, — говорю я, кладя руку ему на грудь. — Я перееду к тебе. Но думаю, что мне следует выбрать, на какой стороне кровати я буду спать.

У него почти отвисает челюсть, ноздри раздуваются.

— Я провел восемьсот лет на левой стороне кровати и сейчас не собираюсь уступать.

Я смеюсь.

— Ладно, хорошо. Ты победил. Но будешь мне кое-чем обязан за эту жертву.

Он закатывает глаза.

Я смотрю на лестницу, которая ведет к люку в потолке.

— Ты должен хоть раз отвести меня туда, — говорю я, указывая наверх.

Он мгновение смотрит на меня, размышляя, затем пожимает плечами.

— Ладно.

Он поворачивается и затем направляется к лестнице, его длинное, крупное тело с легкостью взбирается наверх.

Я следую за ним, ставя руки и ноги на перекладины и поднимаясь, пока он не протягивает руку и не подтягивает меня.

Наконец-то я здесь.

Оглядываюсь по сторонам.

— Ух ты.

Башня совсем не такая, как я ожидала. Это помещение меньше, чем я думала, просто маленькая квадратная комната с темно-синими обоями, с рисунками звезд. В углу стоит пара черных мешковатых кресел, переполненная стопка виниловых пластинок и проигрыватель.

— Что это за место? — спрашиваю я.

— Место для раздумий, — говорит он, устраиваясь на одном из мягких кресел. Вид его крупной, хорошо одетой фигуры меня возбуждает. Он похлопывает по месту рядом с собой. — Иди сюда.

Я подхожу к нему и сажусь. Кресло-мешок двигается подо мной, я чуть ли не падаю на спину и беспомощно смеюсь, глядя на Солона, потом на вершину башни над головой. Ограждающие доски были сняты, остались стропила, поднимающиеся все выше и выше. Но в левой стороне будто какое-то дохлое животное, смотрящее на нас с края.

Я прищуриваю глаза.

— Э-э, это летучая мышь? — спрашиваю я и оглядываюсь на Солона, который улыбается мне. — Серьезно?

— Я тут не при чем, — протестует он. — Давай просто скажем, что люди, которые раньше жили здесь, много употребляли.

— Ужас какой, — размышляю я. Но упоминание о летучей мыши напоминает мне кое о чем другом. — Слушай, не так давно ты сболтнул, что Дракула — это Драмакула, кстати, отличный каламбур. Но… Дракула ведь ненастоящий, да?

Улыбка Солона становится загадочной, его глаза блестят.

— Не уверен, что мне следует говорить тебе правду. А то еще пойдешь и влюбишься в него.

Мои глаза расширяются.

— Хочешь сказать, он настоящий, живой?

Еще одна хитрая улыбка.

— Давай просто скажем, что писатель Брэм Стокер во многом ошибся насчет Влада. И, по счастливой случайности, во многом оказался прав.

Я размышляю над этим, вспоминая все фильмы о Дракуле, которые видела, задаваясь вопросом, какие моменты были реальными, а какие нет.

Затем переворачиваюсь на бок и смотрю на Солона.

— Ладно. Итак, что касается Дракулы, кто твой любимый вампир?

Его темные брови взлетают вверх.

— Мой любимый вампир?

— Кроме тебя самого, — быстро добавляю я.

— Ой. Что ж, наверное, Граф.

— …Граф Дракула?

Он улыбается мне.

— Нет. Граф фон Граф³⁰, — говорит он. — С улицы Сезам, — он тычет в меня пальцем. — Раз-ах-ха-ха, — произносит он в своем лучшем исполнении, когда подносит руку к моей шее, щекоча. — Два-ах-ха-ха.

Я вскрикиваю, пытаясь пошевелиться, но чертово кресло не дает встать, а потом Солон меня целует.

Мы проводим довольно много времени там, наверху, в комнате башни. Включаем музыку, раздеваемся догола, ну, знаете, делаем все то, что делают после долгой поездки с северного побережья.

В конце концов, мы возвращаемся вниз по лестнице, в его спальню, в мою новую комнату.

И вот тогда до меня все доходит.

Перемены, которые произошли в жизни за последние пару месяцев.

Шелтер-Коув был настоящим убежищем. Я забыла о том, что происходило, что случилось со мной, моей семьей, что случилось с Элль, с Мэттом, отодвинула их в сторону, как в туман.

Теперь, вернувшись в город, эмоции опять возвращаются.

— Что не так? — спрашивает Солон, кладя руку мне на плечо и пытливо вглядываясь.

Я с трудом сглатываю, пытаясь справиться со своими чувствами.

— Не знаю, что мне делать в этом мире, — шепчу я ему.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает он, подходя ближе.

Я поднимаю на него взгляд.

— Чувство… будто я не знаю, чего ожидать от себя. Я помню, что сделала с Яником там, в сарае, почувствовала огонь, силу, но не знаю, что это значит. Я наполовину вампир. Наполовину ведьма. Но ничего цельного.

— Нет, Ленор, — яростно шепчет он, хватает меня за руки, прижимая костяшки моих пальцев к своим губам. — Ты — всё мое сердце.

Если бы он не держал меня, я бы упала на колени.

Боже милостивый.

Я качаю головой, заставляя себя хоть раз в жизни не расплакаться. Нельзя плакать каждый раз, когда он говорит что-то настолько проникновенное и романтичное, а то я навечно превращусь в лужицу слез.

— Давай поужинаем, — говорит он, беря меня за руку и выводя из спальни.