Черное солнце (СИ)

После этих слов я почувствовала себя ужасно невнимательной — как я могла не замечать, как напряжена набелитка, как подрагивает уголок ее рта и время от времени мечутся глаза в сторону. Месяц назад я бы списала такое поведение за неуместную горделивость и презрительность. Но то был страх, сковывающий девушку под немигающим пристальным взором. Каждый день, год за годом…

Мне стало ее жаль — жить с самого детства в тени человека, что, подобно тюремщику, наблюдает за каждым твоим действием. И как она только не свихнулась еще, с таким-то давлением.

Неожиданно я почувствовала, как меня взяли под руку. Ада прижалась поближе ко мне и подмигнула. Я хотела было отстраниться, смущенная и обескураженная, однако догадалась, что это ее попытка справится с волнением. У меня никогда не было близких подруг, кроме Каталины, и только она могла позволить себе подобные вольности, зная, как мне тяжело дается контакт с посторонними.

— Знаешь, — начала я. — Я не могла и подумать, что мы с тобой вот так вместе куда-то пойдем. Ты оказывается, довольно интересный человек, если бы не вела себя как заноза.

— Я бы не вела себя как заноза, если бы ты не вела себя, как деревенщина! — она хмыкнула, а потом, задумавшись, добавила. — Ты первая на моей памяти, кто не побоялась ответить мне. Остальные пытались только угодить в надежде оказаться в милости у моего Дома.

— В момент я не стала раздувать конфликт и удержала Максимилиана от дуэли только из-за того, что поняла, кто ты, — я подняла на Аду глаза, рассчитывая увидеть в них разочарование, но девушка внимательно слушала. Черная шелковистая прядь сползла, и Ада быстрым движением убрала ее за ухо. — К тому же я думаю, что насилие — не способ решать проблемы.

— Разве девиз вашего Дома гласит, что сила важна?

— Наш девиз «Сильными не рождаются». Он о том, что сила приходит с упорным трудом, будь то физическая сила, или сила духа, — поправила я ее. — Я не хотела, чтобы обо мне думали, как об истеричке, отвечающей на любой косой взгляд вызовом на дуэль.

Набелит рассмеялась.

— Да, думаю, примерно такую славу бы ты себе и снискала. И, тем не менее, все равно ты к своей персоне решила привлечь внимание, — она запнулась, виновато покосившись. — Я… так и не успела тебя поблагодарить.

— За что? — я удивленно поглядела на набелитку.

— За историю с Десаем. Я тогда сомневалась, думала, что там может быть какой-то подвох, но…

— … Не смогла отказать?

Ада кивнула. Ее рука сильнее сжала мое предплечье.

— Ты нашла в себе силы высказать свое мнение, я — нет. Ты очень честная, это несвойственная аристократам черта, тем более для представителя Великого Дома. И твои слова тогда меня отрезвили… А еще милая, особенно когда пытаешься вести себя, как придворная дама.

Кончики моих ушей загорелись.

— Н-на самом деле я просто не знаю, как себя вести с жителями столицы. Перед отъездом отец предупреждал меня, что люди здесь сильно отличаются как по образу жизни, так и по образу мыслей… И я для себя решила, что всегда буду стараться все делать правильно, чего бы мне этого не стоило.

— А я вот просто не думала, что можно вести себя как-то иначе. Все мои сестры всегда задирали меня, были высокомерны и заносчивы, и в итоге я всегда проигрывала им во всем. Пока не решила, что буду играть по их правилам. И до приезда сюда так и получалось — если я хотя бы на миг не демонстрировала характер, меня считали слабой. Я была уверена, что везде так, во всех провинциях. Но я рада на твоем примере увидеть, что ошибалась.

Подруга уставилась куда-то в сторону, разглядывая стеклянную витрину магазина, но выглядела озадаченной. Я решила сменить тему, чтобы разрядить обстановку и уйти подальше от неприятного разговора.

— Как тебе дался переезд?

— Я была рада вырваться из-под опеки матери, — с напускным безразличием пожала плечами Ада. — Я — девятый ребенок в семье, а потому сама рада, что меня сюда сбагрили.

— Девятый?! — ужаснулась я.

— Ах, прости, тебе, наверное, не слишком знакомы наши традиции, — спохватилась Ада. — На самом деле, у моей матери я лишь третий ребенок, но в гареме падишаха не принято делать различий между родственниками. Они все мне матери, братья и сестры. Так уж у нас заведено. Есть старшая жена, ею становится та, кто первая рожает наследника падишаху, обычно это первая взятая в жены девушка. Хотя бывают и исключения — я слышала, что у пра-пра-пра-деда была супруга, которая родила ему семь дочерей, и несмотря на то, что была его первой женой, так и не стала старшей. Старшая жена имеет некоторые преимущества при дворе падишаха и перед остальными женами-султаншами, а также следит за гаремом, в том числе и за наложницами.

— А разве не могут этим заниматься городские стражи или личная стража падишаха? Вон, те же арабийцы…

— Мужчинам запрещено приближаться к гарему, если они не евнухи. Знала бы ты, как часто несчастные султанши ищут утешение в объятиях других мужчин… — в голосе Ады промелькнула еле заметная грусть.