Черное солнце (СИ)

— Очень любезно с твоей стороны, — я попыталась добавить в голос нотки искренней благодарности, но была слишком раздражена беседой с отцом. — Но уж не тебе мне говорить, как мне проводить свои ночи… И где же ты была нынче?

Она, самодовольно ухмыльнувшись, изящно откинула назад волосы и озорно посмотрела на меня, сгорая от желания поделиться очередной сплетней.

— Помнишь того юношу, который три месяца к ряду тайком мне присылал свои ужасные любовные стихи?

Я лишь неопределенно кивнула. Уследить за всеми поклонниками Каталины было невозможно. Из симпатичной девочки она выросла в писаную красавицу, каких обычно воспевают в балладах. Длинные, почти до пояса, темно-рыжие кудри с медным отливом обрамляли лицо с тонкими чертами лица и немного вздернутым носиком, усыпанного веснушками, а огромные изумрудно-зеленые глаза всегда сияли веселыми огоньками. Волосы Каталина все так же предпочитала распускать, однако, когда они стали настолько длинными, что ухаживать за ними стало еще труднее, она все же стала их укладывать. Свою и без того стройную фигуру она подчеркивала корсетами, а глубокие вырезы платьев, демонстрирующие ее пышные формы, привлекали взгляды любого мужчины.

Разумеется, София Оре не поощряла любовь ее воспитанницы к откровенным нарядам, но Каталина мастерски могла даже из самого простого платья сделать нечто экстравагантное. Ну а манеры и должное поведение, которые девушка уже знала назубок и демонстрировала, когда от нее это требовалось, помогали ей избегать наказаний, отчего Софии оставалось лишь недовольно поджимать губы каждый раз, когда видела Каталину в обществе очередного кавалера.

— Та-а-к вот, этим тайным воздыхателем оказался Даниэль Бруно, представляешь! Сын капитана городской стражи! Сегодня ночью он мне признался сам. Ах, как он был романтичен, — Каталина восхищенно ерзала на кресле. — Решился признаться в последний день, перед нашим отъездом… Но слог у него просто ужасный. Надеюсь, он не будет писать мне письма в Имперскую Столицу…

Я не особо прислушивалась к болтовне Каталины, давно поняв, что нет смысла запоминать каждого воздыхателя подруги. Каждый из них был не более чем мимолетным интересом для нее, а, значит, и мне незачем было вникать в подробности.

— Да, да, очень рада за тебя, — я со вздохом проверила ящики в столе, пока пальцы не нащупали что-то острое. Я достала небольшой браслет, такие мы когда-то втроем с Лео и Каталиной делали из прибрежных ракушек. Меня окатили теплые детские воспоминания, однако я понимала, что в Столице им нет места. «Когда-нибудь я вернусь за тобой», — подумала я, бережно пряча браслет в столе.

Андо продолжала без умолку болтать, не особо беспокоясь о том, что ее не слишком-то и внимательно слушают, а я еще раз окинула взглядом комнату. Серыми мышами прошмыгнувшие в комнату горничные уже принялись заправлять кровать, а служанки проверяли наличие оставшихся вещей в шкафу и комоде. Становилось людно, и жестом я показала фрейлине, что лучше оставить прислугу заниматься своей работой.

В гостиной тоже царила суматоха. Слуги выносили из комнаты Каталины в коридор поклажи, сундуки и чемоданы под чутким руководством дворецких, а Максимилиан возвышался над всей этой толпой.

Как и Эстебана, время тоже играло против Хана. Ему приходилось регулярно поддерживать физическую форму тренировками, чтобы не терять сноровку, но в спаррингах со своими учениками Первый клинок Дома Кустодес уже начал уступать молодежи в реакции и выносливости. Альберто Каррон, Второй клинок, ставший командиром замкового гарнизона в одно время с назначением Валентина, уверял, что продолжит дело учителя, но, несмотря на многократные уговоры Хана, не посмеет принять его звание. Теперь на плечи молодого командира легли и воинская подготовка, и управление гарнизоном, но Максимилиан был доволен. Уверенный, что оставляет молодежь в хороших руках, он спокойно готовился к отъезду.

— Доброе утро, госпожа Камилла, сеньорита Андо, — Максимилиан, заметив нас, учтиво кивнул, тряхнув поседевшей шевелюрой.

— Как продвигаются сборы? — спросила я, оглядывая суету вокруг нас.

— Завершаем последние приготовления, дилижанс уже подан, лакеи загружают наши вещи.

— Мы точно не можем доплыть до Столицы на корабле? — кисло спросила я. Впереди нас ожидал почти месячный сухопутный переезд, и мысль об этом меня вовсе не радовала. — На палубе корабля я бы чувствовала себя куда уверенней. Трястись сутками в этой телеге…

Ян улыбнулся. Стареющий мастер-дуэлянт отпустил бороду с бакенбардами чтобы хоть чуть-чуть скрыть стареющие лицо.

— Не даром в народе говорят — дай Кустодес лошадь, и он посадит ее на лодку; дай Кустодес телегу, и он приделает к ней парус.

— А мне нравится идея путешествия по суше, — пожала плечами Каталина. — Будем останавливаться на постоялых дворах и в дворянских поместьях в городах. Разве тебе не хочется побыть в родных краях подольше? Тем более, ты дальше владений Бланчи никогда не бывала.