Черное Солнце. За что убивают Учителей (СИ)

Кочевник еще толком не успел понять, чем всё это ему грозит, как чья-то рука плавно потянула тело вверх. Уверенно преодолевая властное притяжение глубины, рука вытянула его из мрака и окружения медуз.

До боли знакомые глаза холодно смотрели на Райара. Эти глаза были того же цвета, что и жестокая вода вокруг, капли сверкали в длинных ресницах, как драгоценные камешки… Учитель?

Обхватив его сзади, Совершенный тесно сцепил руки под грудиной и сделал резкий рывок на себя — с сиплым звуком море выплеснулось из легких. Такой же соленый воздух немедленно хлынул внутрь, занимая освободившееся место. Снова дышать им оказалось больно.

— Не надо… — едва слышно прохрипел Райар, надсадно закашлявшись. — Лучше умереть…

Но, противореча собственным громким словам, Красный Волк начал инстинктивно барахтаться и отчаянно цепляться за поддерживавшего его наставника. Под ногами по-прежнему зияла бездна — это рождало неуверенность и яростное желание твердой опоры. Руки сами собой били по воде. Не отдавая себе отчёта, утопающий развернулся и всем телом приник к своему спасителю, камнем повиснув на предплечьях Совершенного.

В мгновение ока поняв, что происходит, Учитель сделал глубокий вдох — и в следующий миг они оба снова ушли под воду.

Лицо Красного Феникса осталось абсолютно спокойным, глаза — раскрыты и пристально смотрят сквозь толщу прозрачной воды. Волосы царственными черно-серебряными змеями шевелятся вокруг.

«Отпусти меня».

Учитель не разжимает губ и улыбается ему сквозь океан, а ненавистный шелковый голос почему-то звучит прямо в голове, и никак его оттуда не вытащить, не изгнать. Насмешливый голос в сжимающей, давящей на уши подводной тишине.

«Доверься мне, глупый звереныш, или умрешь».

Кочевник интуитивно попробовал включиться в этот активный обмен мыслями:

«И пускай… я не хочу так жить!»

«Не хотел бы, — не вцепился бы в меня как пиявка».

Райар внезапно подумал, что, наверное, это очень смешно — умереть вот так, в прекрасный летний день, в праздник, когда ничто не предвещало беды. Умереть из-за дурацкой выходки наглого северянина. Разве такая смерть достойна воина?

Вдвоем погружались они в пустоту, средь диковинных рыб, вспыхивающих зеленоватым фосфорическим светом, средь хищных морских звёзд и длинных витых водорослей, похожих на красную бахрому, средь вечного, не прерываемого ничем безмолвия. Вокруг дышали живые кораллы и светящиеся морские перья, парили выскользнувшие из перламутровых раковин гладкие белые жемчужины, призывно шелестел, влекомый течением, золотоносный чёрный песок, на который оба они уже вскоре смогут поставить ноги. Огромные медузы выжидающе кружили поблизости, как стервятники, а глубже, глубже, в самой бездне, шевелили щупальцами диковинные осьминоги и красиво мерцал планктон, словно мельчайшие частицы живого серебра.

Морская вода загустевала зеленым бутылочным стеклом. Сами их тела, казалось, наполнились этой странной стеклянистой влагой и, отяжелев, медленно опускались на дно — одно в смертельных объятиях другого.

«Да, вцепился — чтобы забрать вас с собой!»

«Этого не случится. Очень скоро ты захлебнешься, и хватка твоя ослабеет».

Райар задумался. Всё верно — легкие Учителя полны заветного кислорода, и он не собирается расходовать его на судорожные движения, ненужную борьбу или панику. Вода — естественная стихия морского народа Лианора. Они плавают как рыбы и ныряют глубоко, способные надолго задерживать дыхание.

«Раз уж так мечтаешь убить меня — сбереги эту ярость. В ыживи и стань достойным бросить мне вызов».

Красный Волк вспыхнул от стыда, вызванного смутным осознанием справедливости небрежно брошенных, но резонных слов. Мало чести утопить человека, который бросился в океан, чтобы спасти тебя, даже если этот человек — твой заклятый враг.

«Дыши со мной».

Райар бросил недоуменный взгляд на наставника — о чем это он? Как можно дышать под водой?

Не давая объяснений, Красный Феникс приблизил лицо к лицу ученика и внимательно посмотрел в глаза. Этим пристальным взором проклятый жрец сделал с ним что-то, воздействовал странным образом: Райару показалось, будто самые души их соединились, и Учитель получил над ним контроль.

Шокированный, кочевник застыл от неожиданности, ощущая, как в горло, отмеченное алым клеймом Запертого Солнца, входит священное лотосное дыхание Учителя. Чужое дыхание опустилось ниже и заполнило изнемогающие, жаждущие кислорода лёгкие: влажное, прохладное, оно казалось дыханием самого океана. Их общее, их одно на двоих дыхание.

Кажется, он и вправду обнимает океан, покачиваясь на спокойных волнах чужого сердечного ритма.