Черное танго

— Я тебе уже говорила, что не хочу выходить замуж.

— Но ведь все женщины хотят выйти замуж!

— Возможно, но только не я.

— Как же так, после того, что произошло между нами…

— Ну и что же? Произошло нечто совершенно естественное между мужчиной и женщиной. Не стоит раздувать из этого целую историю!

Опустив голову, Жан покраснел.

— Ну, перестань, посмотри мне в глаза. Любая женщина будет счастлива выйти за тебя замуж. Очень скоро ты встретишь милую девушку…

— Замолчи, наконец! Я люблю только тебя и никого другого. Я люблю тебя с детства, с самого детства я хочу на тебе жениться…

— Это детские мечты. Когда Раулю было десять лет, он тоже хотел на мне жениться…

— Я тебе уже говорил, если бы ты выбрала Рауля, я бы смирился с этим, я был бы очень несчастлив, но я бы смирился. С ним ты была бы счастлива.

— Наверное. Но его я тоже не любила… Ну вот, все сказано: я тебя не люблю. Нет, я люблю тебя… я люблю тебя, как брата… очень сильно, но не так, чтобы выйти за тебя замуж.

— Ты все еще любишь этого Тавернье?

— Этого Тавернье, как ты говоришь, да, я люблю его…

— Ты продолжаешь любить его, несмотря на его женитьбу?

— Это касается только меня. Если ты хочешь, чтобы мы остались друзьями, не говори со мной о нем… Оставь меня, уже поздно, я хочу спать.

С опустошенной душой Жан Лефевр ушел.

Жизнь продолжалась, только была еще более грустной и монотонной, чем раньше. Однажды, когда Леа стало особенно трудно, она послала телеграмму Виктории Окампо. Та ответила просто и лаконично: «Приезжайте». Леа обратилась в туристическое агентство в Бордо и заказала билет на теплоход, отправляющийся в Аргентину. Возникли сложности: на французских судах мест не было, оставались иностранные рейсы. Ей нашли каюту в первом классе на теплоходе «Мыс Доброй Надежды», отправляющемся из Генуи 11 ноября. Она только-только успевала выполнить необходимые формальности. Теперь предстояло сообщить Шарлю и Франсуазе о том, что она уезжала.

— Если ты считаешь, что это лучшее из того, что ты можешь предпринять… — просто сказала Франсуаза.

С Шарлем все оказалось сложнее. Мальчик плакал и был ужасно огорчен. Лишь обещание Леа привезти ему костюм гаучо [13]и вернуться как можно скорее немного успокоило его.

Накануне отъезда в Париж она отправилась на могилу своих родителей и Лауры, затем — на могилу Альбертины. Она расставалась сейчас не только со своим детством, но и со своей юностью. В двадцать четыре года Леа чувствовала себя старой, ей казалось, что она ни во что больше не верит. Подавленная одиночеством, она уронила руки на могильный камень. В течение нескольких мгновений за ней наблюдал отец Анри.

— Я пришел попрощаться с вами, ваша сестра сказала мне, что вы здесь.

— Спасибо, отец мой. Я оставляю здесь все, что люблю.

— Нет, они навсегда останутся у вас в сердце, как и Вечная Любовь. Там, куда вы поедете, не забывайте о простых вещах, будьте открыты другим людям, откажитесь от эгоизма; лишь любя, вы будете любимы. Не устрашайтесь жить с открытыми глазами, не скрывая от себя ничего: ни ужасов зла, ни восхищения прекрасным, не опасайтесь, что все ваши деяния и вся ваша жизнь ни к кому и ни к чему не обращены. Величайшая нелепость для человеческого существа состоит в том, чтобы жить, утратив смысл жизни.

— Утратив смысл жизни? Это как раз то, что произошло со мной.

— Вы не имеете права так говорить, подумайте обо всех несчастных. Когда человек все потерял или же все отдал, он чувствует себя глубоко ущемленным и видит перед собой лишь два способа существования: либо он замыкается в себе, закрыт для людей и для всего мира, подавлен и быстро отчаивается и ожесточается, либо, напротив, по мере самоотречения появляется открытость, восприимчивость, рождается интуитивное и страстное понимание всей скорби другого человека. Безусловно, это происходит не без борьбы с самим собой. Каждый сохраняет свой темперамент, свои странности и недостатки… Достаточно не уклоняться от этого. Никогда человек не приходит к этому один. Открытости, о которой я говорю, всегда предшествует встреча. Иногда это встреча нескольких людей, сразу, же достигающих взаимопонимания в главном, устремляющихся друг к другу и одержимых одним желанием: служить. Порой это встреча, поначалу невидимая, скрытая в самой глубине души, с Абсолютом, который по-своему дает о себе знать, увлекая, как друг и задавая вопрос: «Ты хочешь?» И ему отвечают: «Да». Одни называют его Вечностью, которая есть Любовь. Другие никак его не называют, но они тоже любят его и соглашаются.

— На что они соглашаются?