Черное зеркало, белый алтарь

– Наташенька, я просто умоляю… сегодня вечером я исправлю свою ошибку, если вы позволите!

Я кивнула и зевнула.

Демоны, гады… меня ж тут… того, пока вы думать изволите! Вот что теперь делать? Отдаваться? Или поломаться для приличия?

Вообще порядочные девушки на первом свидании не дают. И на втором тоже. За ними поухаживать надо. Но тут же афродизиаки… Кстати!!!

Пакостность натуры тут же проснулась.

– Тэр ректор, а есть какие-то артефакты, определяющие посторонние вещества в пище? Или заклинания на эту тему? Вы мне вроде как обещали?

Мужика аж перекосило.

А ты думал, что у меня весь вес в попу ушел? Не-ет! На мозги там тоже с полкило осталось…

– Таэра, со мной вы можете ничего такого не опасаться.

– Не могу, – потупилась я, к восторгу всех подслушивающих (считай – весь этаж общаги). – Тэр ректор, мне сказали, что в моем организме еще и возбуждающие были обнаружены… я так не могу. А если я вас изнасилую?

Какие ж у красавца глаза стали! А откуда-то сбоку послышалось сдавленное хрюканье… Зря!

Ректор тут же вспомнил, что он – главный лев в саванне, сдвинул брови и медленно повернул голову. Зрителей как ветром сдуло.

А у него появилось время прийти в себя:

– Мы это вечером обсудим, Наташенька. Обещаю.

И улыбочка. И поцелуй руки… ну кто бы на моем месте удержался?

Вот и я не смогла… розы удержать не смогла. И букет совершенно случайно проехался по ногам ректора… сам себе и виноват. Розы – они колючие.

К чести мужчины – не взвыл. Даже не дернулся. Стоик!

Проверим границы стойкости?

Но пока ее хватило поулыбаться, откланяться и красиво уйти. А я еще раз зевнула и пошла ставить идиотский веник в вазу. А заодно размышлять, кто тут дурак.

Между нами говоря… оба?

Ректор – потому что считает меня Таткой. И с ней бы это все сработало, и на предупреждения она бы внимания не обратила, и сейчас бы млела рядом с Аделасом. Зато была бы счастлива пару лет.

Или я? Потому что решительно растоптала розовые очки и собираюсь сражаться за свою жизнь со всем миром? Даже без особой надежды на победу?

Глупо же трепыхаться? Правда?

А с другой стороны… Наполеон в 1812-м считал, что возьмет Россию и поцарствует, гитлеровские солдаты домой писали, что русские никак свое тупое сопротивление не прекратят…

Кто сказал, что Эр-Сианн хуже Наполеона? Тому разъяснили, и этим разъясним. И вообще, на каждого охотника найдется его персональный медведь.

Вы меня хотели?

Я пришла. Не обессудьте.

На завтраке было непривычно шумно и оживленно. Студенты переговаривались… Я подсела за столик к своей компании:

– Привет! Что случилось? Я пока не в курсе.

– Ну… ты и ректор – это тоже тема, – хихикнула Вариана.

Если она думала, что я смущаться буду, – зря. Я даже плечами не пожала, угрызая капустный салат.

– Почему нет? Он не помолвлен в отличие от того же Аделаса. Свободный мужчина, симпатичный, с достатком, с хорошим положением в обществе – я ничего не путаю?

Вариана задумалась, а потом качнула головой:

– Н-нет. Но…

– Почему он на меня клюнул?

Тут уже кивнул и Галан. Понятно, иномирянка, но ведь можно и кого-то другого подсунуть. Лоринских много, не один найдется, так второй. Ректор ближе, конечно, но это вопрос не расстояния, а желания.

– А чему вы удивляетесь? – решила я напакостить напоследок. – Вот оглядитесь вокруг, вы что именно видите?

Ребята огляделись, но смысла вопроса не поняли.

– Магов? – предположила Тамила.

Я закатила глаза:

– Выставку вы видите, Тами. Понимаешь, выставку! Вы все однотипные. Глаза – большие. Носы – прямые. Губы пухлые, волосы шикарные… да на вашем фоне любой, кто отличается, уже будет пользоваться успехом. Я же правильно понимаю, вы себя магией подправляете?

– Д-да…

– А что при этом теряется всякая индивидуальность? Не думали?

Кажется, эта мысль ни парням, ни девушкам в голову не приходила.

– И что? Теперь бородавки и шрамы на себя наносить? Или вообще татуировки, как у демонов? – презрительно фыркнул Лавир.

Я пожала плечами:

– Дело твое, конечно. Но лучше подумай головой. Лицо может быть красивым и без идеальных пропорций. И ты можешь быть весьма симпатичным, не увеличивая глаза и не надувая губы… погоди минутку. Где тут у меня тетрадь?

Не могу сказать, что я хороший художник. Но АСФ же!

Да и не надо мне Пикассо изображать, и Рубенса не надо. А вот несколько лиц набросать на листке бумаги…

Причем – лиц нестандартных.

Михаил Боярский и Василий Ливанов. Вениамин Смехов и Эммануил Виторган. А рядом – Евгений Леонов.

Я могу.

Фотографического сходства не получилось, но лица-то у них далеки от идеальных пропорций. И в то же время… вон как Тамила на Ливанова смотрит! Ага, лучший Шерлок Холмс всего кинематографа, причем по признанию самих англичан, – это вам не кот начхал!

А Галан хлопает ресницами на Боярского. Понятно, я его изобразила в роли д’Артаньяна. С кудрями и хитрой гасконской моськой.

Ну, не идеал. Но ведь прелесть?

– Это ваши… кто? – поинтересовалась Вариана, потихоньку отжимая листок в свою пользу.

– Это наши знаменитости, – не стала врать я. – Или вот…

На этот раз под карандашом появилась Наталья Варлей. В роли той самой кавказской пленницы. А Вера Алентова? Ирина Муравьева?