Черноглазая блондинка

Он был крупным мужчиной, достаточно большим, чтобы, казалось, заполнить всю заднюю часть этого огромного автомобиля. У него была голова в форме обувной коробки, сидевшая на трех или четырех складках жира в том месте, где раньше был подбородок, и клок густых окрашенных в цвет промасленного тика волос был приклеен сбоку к его плоскому черепу. Глаза у него были маленькие и весело блестели. На нем был двубортный костюм, сшитый из множества ярдов шёлка лавандового цвета, и распушенный малиновый галстук с жемчужной булавкой. Для бандита он определенно был модно одет. Я бы не удивился, если бы, взглянув вниз, обнаружил там гетры. «Великолепный Лу», — называли его за глаза. У него было казино в пустыне. Он был одним из больших парней в Вегасе, вместе с Рэнди Старром и парой других таких же крепких орешков игорного бизнеса. Говорили, что, кроме «Парамаунт Пэлэс», у него было много интересов: проститутки, наркотики и тому подобное. Он такой шалун, наш Лу.

— Мне достоверно известно, — сказал он, — что Вы ищете человека, о котором мне было бы кое-что интересно узнать для себя.

— О? И кто бы это мог быть?

— Человек по имени Питерсон. Нико Питерсон. Имя звучит как звонкий колокольчик, не правда ли?

— Кажется, слышу звон, — сказал я. — Кто Ваш надёжный информатор?

Его улыбка стала лукавой.

— Ах, мистер Марлоу, — вы же не станете раскрывать источник, почему же ждёте этого от меня?

— В этом Вы правы. — Я вытащил портсигар, достал сигарету, но закуривать не стал. — Я уверен, Вы знаете, — сказал я, — Нико Питерсон мёртв.

Он кивнул, отчего его дополнительные подбородки задрожали.

— Мы все так думали, — сказал он. — Но теперь мне кажется, что мы все ошибались.

Я играл с незажжённой сигаретой: вертел её в пальцах и тому подобное. Я пытался понять, как он узнал, что Питерсона засекли, хотя предполагалось, что он мёртв. Хендрикс был не из тех, кто знаком с Клэр Кавендиш. С кем ещё я разговаривал о Питерсоне? Джо Грин, Берни Олс, бармен Трэвис и старик, живший напротив дома на Нэйпир-стрит. Кто же ещё? Но, возможно, и этих было достаточно. Мир пористый, сведения просачиваются сами по себе, или так только кажется?

— Вы думаете, он жив? — спросил я, всё ещё пытаясь выиграть время. Он изобразил злорадствующую, жизнерадостную улыбку, которая сморщила уголки его блестящих маленьких глазок.

— Да ладно Вам, мистер Марлоу, — сказал он. — Я занятой человек, и Вы, конечно, тоже. Мы так резво начали, а теперь Вы определенно начали волочить ноги.

Он пошевелился, как выброшенный на берег кит, достал из кармана большой белый носовой платок и громко высморкался.

— Смог в этом городе, — сказал он, убирая платок и качая головой. — Он разрушает мои дыхательные пути. — Он пристально посмотрел на меня. — А Вас это беспокоит?

— Немного, — ответил я. — У меня уже есть с этим проблемы.

— Ах, да?

Внезапно ему стало не до того, чтобы тратить время впустую.

— Сломанная носовая перегородка, — сказал я, постукивая пальцем по переносице.

— Ну-ну, это, должно быть, было больно. Как это случилось?

— Студенческие годы, футбольный мяч, потом доктор-шутник, который пытаясь всё исправить снова сломал нос, сделав всё ещё хуже.

— Боже мой, — Хендрикс вздрогнул. — Мне невыносимо думать об этом, — и всё же я видел, что он хочет услышать больше. Я вспомнил его репутацию ипохондрика.[80] Как же получается, что преступная жизнь порождает столько неподдельных чудаков?

— Вы же знаете, что убили сестру Питерсона, — сказал я.

— Да, конечно. Как я слышал, столкнулась с двумя грубыми личностями с юга.

— Вы очень хорошо информированы, мистер Хендрикс. В газетах не говорилось, откуда взялись убийцы.

Он ухмыльнулся, как будто я отпустил ему большой комплимент.

— О, я держу ухо востро, — скромно сказал он. — Вы же знаете, как это бывает, — он стёр невидимое пятнышко с рукава своего костюма. — Вы думаете, эти южные джентльмены также охотились за её братом? Вы наткнулись на них, не так ли? — Он снова покачал головой. — Или, точнее, я думаю, это они наткнулись на Вас — этот синяк на Вашей щеке говорит о многом.

Он посмотрел на меня с сочувствием. Он был человеком, который знал о боли — о той, которую причиняют другим. Затем он принял деловой вид.

— Как бы то ни было, вернёмся к нашему делу — я был бы очень признателен нашему другу Нико, если, конечно, он всё ещё с нами. Видите ли, он регулярно выполнял для меня поручения в стране сомбреро и мула — ничего серьёзного, так, кое-какие мелочи, которые трудно достать здесь, где законы так излишне строги. В момент его предполагаемой смерти у него было кое-что моё, что с тех пор пропало.

— Чемодан? — спросил я.

Хендрикс одарил меня долгим, внимательным взглядом, его глаза заблестели. Затем он расслабился, позволив своему квадратному, задрапированному лавандой телу откинуться на мягкую кожу сиденья.

— Может, прокатимся? — спросил он и обратился к чернокожему, сидевшему впереди. — Седрик, покатай нас по парку, ладно?