Черноглазая Марьяна (СИ)

Вечером, оставшись, наконец, одна после ухода всех пришедших посочувствовать и пособолезновать, Марьяна, сама не зная почему, включила этот ноутбук. Постепенно разобралась с его «глюками». Хотя и не была асом в электронной технике, но, похоже, всевышний всё-таки не обделил её способностями к ней.

К тому же компьютер у них с бабушкой в квартире появился раньше, чем у большинства других людей в их городе: его подарил Марьяне на шестой день рождения будущий отчим, "олигарх-воротила и доморощенная акула капитализма", как называла его бабушка, а на самом деле предприниматель, выросший из кооператора. Он тогда, в конце девяностых годов, только начал ухаживать за её красавицей матерью.

Так что она с шести лет компьютером пользовалась свободно.

Чего-то изобличающего искать в ноутбуке мужа – ей и в голову не приходило. Просто захотелось, заглянув в его деловую жизнь, о которой Марьяна практически ничего не знала, приблизиться к нему и как бы встретиться вновь. А вдруг вынырнет что-то сокровенное – и откроются ей его мысли и душа.

Копаться глубоко не пришлось, вся информация без паролей была выложена в «Документах». И личный дневник, оказавшийся в папке под немудрёным названием «Мои тараканы», был, можно сказать, нараспашку, доступней доступного. Видно, муж не опасался, что его записи могут попасть в чужие руки.

С трепетом принялась Марьяна вчитываться в каждую фразу, выискивая подтверждения их близости с мужем и своей значимости для него, чего при жизни Ильи она, к сожалению, не ощущала. Почему-то нужно ей было убедиться, что их совместная жизнь прошла не зря, что родство душ между ними было. «Я буду вечно его любить и помнить, он всегда останется в моём сердце», - не переставала лихорадочно шептать мысленно, продолжая читать мужнины «тараканы», которые поначалу в основном касались коллег и друзей.

А потом неожиданно появилась ОНА. Нет, не Марьяна, а совсем другая женщина -Радуга или Солнечный Дождик. Так возвышенно называл её Илья. Причём эта Радуга-Дождик голубоглазая, светловолосая и кудрявая, с короткой стрижкой, с нежными розовыми щёчками. Всегда в ярких нарядах и, как подмечал муж в дневнике, «от неё веет летом, теплом и солнцем».

Словом, Марьяне прямая противоположность, поскольку у той чёрные, почти до пояса волосы, густые, словно заросли, и глаза темнее ночи. Щёки обычные, смуглые, розовеют лишь от стыда или в жару, ну ещё если румянами накрасишь. И в одежде она предпочитает приглушённые, более спокойные тона, хотя яркие оттенки при её смуглости подошли бы ей больше. Но такой уж воспитала девушку бабушка – держаться скромно и знать во всём меру, иными словами, видом своим как можно меньше выделяться среди людей.

- Ты и без ярких нарядов слишком заметная, - говорила не раз ей бабушка, - таращатся все на твои глазищи. Особенно мужики. Они думают ты доступная. Будешь вести себя сдержанно – и тебя никто беспутной и развращённой не назовёт.

Радуга-Дождик, видно, наоборот, не отличалась сдержанностью – ни во внешности, ни в проявлении чувств. К тому же, похоже, была готова заняться любовью в самых невероятных местах. Илья этим восхищался и наслаждался. Кроме того, его приводила в восторг её самостоятельность суждений, чего он не видел в жене. Как поняла Марьяна, Радуга-Дождик была журналисткой и довольно успешной, работала на телевидении. Воистину, красавица и умница в одном лице.

Сама же Марьяна описывалась мужем в невыгодном свете. В одном месте он назвал её даже «наивной полудурочкой, не имеющей ни грамма собственного мнения и живущей по устаревшим принципам свихнувшейся бабушки-деспота и проныры, к счастью, полгода назад покинувшей этот бренный мир».

Оказалось, её заботливую бабулю он считал монстром. И ей пришлось в некоторой степени согласиться с ним, когда узнала из дневника, что та шантажом вынудила Илью жениться на Марьяне. Каким-то невероятным образом бабушке стало известно о его похождениях с молодой женой одного из руководителей местной власти и приобрести доказательства. Она грозилась послать их обманутому мужу и, что ещё хуже для преуспевающего адвоката, опубликовать в краевой печати.

«Старуха всё просчитала со скрупулёзностью детектива-аса, - писал Илья, - я был загнан в угол, даже выкрасть те злосчастные фотографии не смог – надёжно спрятала старая карга! И ничего мне не оставалось, как жениться на её «милой внучке, студентке третьего курса, будущей врачихе», как бабка расхваливала.

Вначале был приятно удивлён: девчонка оказалась просто глаз не отвести! Поразительно красивые антрацитовые глаза, волосы чёрные, блестящие, как атлас, и сама вся тонкая и гибкая, словно тростинка. Одним словом, дитя Востока.