Черногорец на русской службе: генерал Бакич

ченский отряд переименовывается в «Отдельную Семиреченскую армию». Генерал Анненков оставался командующим этой армией, а генерал Дутов получал назначение военным генерал-губернатором Семиречья, с подчинением командующему Отдельной Семиреченс- кой армией. Командующим оренбургским отрядом назначен был генерал-майор Бакич, бывший лихой командир 4-го корпуса Южной армии, с непосредственным подчинением командующему Семире- ченской армией. Одновременно оборона Семиречья была разделена на два участка: Учарал и Лепсинск - Семиреченской армии; а от Сергиополя до Бахты - оренбургскому отряду. Атаман Дутов, имея маленький отряд как конвой, мог выбирать местонахождение по своему усмотрению, но не теряя связи с генералом Анненковым.

Хотя оренбургский отряд и занимал свои позиции, удерживая таковые, но не мог уже быть по-прежнему боеспособным, так как почти весь отряд превратился в повальных больных тифом. Части с каждым днем таяли. Смертность была ужасающая. Медикаментов никаких почти не было, а также и ухода. Хотя госпиталь Красного Креста и принимал больных, но на весь отряд было мало госпитальной администрации. Медицинским персоналом делался обход по квартирам расположения частей, где находились больные. Иногда среди больных два, три человека умирали и лежали вместе с больными по несколько дней, так как не только вынести умерших, но подать пить больным было зачастую некому. Случалось, что, вследствие недосмотра, один или несколько человек, находясь в сильном бреду, выходили из квартир в одном белье, босые, и разгуливали, при 25-30° холода, по снегу.

От каждой части назначались особые команды, которые беспрерывно рыли могилы и носили туда умерших. Зарывали в одну могилу иногда до 25 человек. Жители сел, в которых размещался отряд, тоже повально были все больны; их положение было еще хуже, так как похоронить умершего, вырыть могилу было некому. Приходилось обращаться только к помощи казаков, в то время когда они зарывали своих в могилы. Но казаки не соглашались ни за какие деньги зарывать в одну могилу не принадлежащего к отряду. Только после горячей мольбы благосклонно соглашались иногда присоединить к своим и «штатского».

Тут же еще киргизы, видя слабость русских, не преминули отомстить своим вековым врагам, а потому стали заниматься грабежами и убийствами. Отдельным лицам, едущим в командировку, приходилось рисковать часто жизнью. Вот один из многих случаев. По

Голодный поход Оренбургской армии

217

служебным делам ехало пять человек русских: три офицера и два казака. Был сильный холод; ехавшие озябли и свернули с дороги в ближайший киргизский аул обогреться. Пока грелись, в саклю набралось очень много киргиз, человек до шестидесяти. Вдруг киргизы бросаются на русских. Завязывается борьба. Одному из офицеров удается освободиться и выдернуть из рук киргиза браунинг. Вооружившись, офицер произвел в упор два выстрела и убил наповал двух киргиз. Больше в браунинге патронов нет. От неожиданности отпора киргизы растерялись и приостановились. Воспользовавшись этим, один из казаков выдернул из рук киргиза винтовку, и, пока заряжал ее, киргизы бросились бежать. Казак пустил вдогонку по пуле, и четверо остались на месте. Пятой пулей казак промахнулся: «выбирал поздоровее», как он потом рассказывал. Впоследствии выяснилось, что в этом же ауле за два дня до указанного происшествия был убит казначей одного из полков оренбургского отряда и с ним казак. Это было между Сергиополем и Урджаром, в средине декабря 1919 года.

Подобный же случай был на китайской границе, в начале января месяца 1920 года. Шесть человек офицеров было командировано в город Зайсан из станицы Урджарской. Так как китайская граница клином врезается между Урджаром и Зайсаном, то, в целях сокращения пути, офицеры поехали через китайскую границу. По пути следования они узнали, что Зайсан занят большевиками, а потому вернулись обратно. По дороге их задержали вооруженные киргизы и представили киргизскому старосте, для выяснения личности. У офицеров оказался только консульский документ, который староста и посмотреть не пожелал, говоря, что русский консул теперь человек маленький, и его документы ничего не значат, и просил дать документы, написанные по-китайски или по-мусульмански. Так как такового документа не оказалось, то офицеров арестовали и подвергли самому тщательному обыску. Отобраны были все подозрительные вещи. В число последних попали, конечно, перочинные ножички, ножницы, серебряный портсигар и прочее. Оружия офицеры не имели, так как, согласно положению, сдали его русской пограничной страже. Задержанным объявили, что их под большим конвоем отправят в Зайсан, где большевики; киргизы, очевидно, надеялась получить за каждого доставленного русского денежную награду.

Через некоторое время смотреть на русских пленных собралось более ста киргиз. Все со смехом, ликующе указывали пальцами на

218

И. Еловский