Черногорец на русской службе: генерал Бакич

что вы покидаете нас; неизвестно еще, какая судьба ожидает нас, здесь остающихся. Но я хочу указать вам на ваши жертвы, которые вы принесли на благо дорогой нам родины и родного войска. В течение почти двух лет я все время был среди вас; я видел ваше искреннее желание освободить свое отечество от большевистского засилья. Много вы сделали ради этого, много ваших братьев-станични- ков и однополчан пало смертью храбрых на поле брани. Благодаря создавшимся обстоятельствам, мы оказались здесь. Я верю в вас, как и всегда, а также верю, что вы, уйдя в советскую Россию, где будете, быть может, мобилизованы большевиками, останетесь все же верными казаками. Счастливый путь! С Богом!…»

Казаки, слушая своего любимого командира, появление которого среди них во время боя решало часто судьбу последнего, сквозь рыдания кричали: «Приходите снова с оружием в Россию, мы снова будем с вами, никогда не будем с большевиками!»

После этого колонна уходящих казаков стала удаляться по направлению к русской границе. Долгое время мы смотрели вслед им, удаляющимся к неизвестному будущему. Никто из нас не подумал даже послать им упрек вдогонку. Никто не мог этого сделать, ибо каждый понимал этих оборванных, полубосых и измученных людей.

После ухода казаков и солдат в Россию в лагере осталось немного меньше половины того количества, которое перешло границу, не считая беженцев и тех частей, которые находились у атамана Дутова и генерала Анненкова. По сдаче нами станицы Маканчи, с указанными частями связь была прервана еще в феврале месяце 1920 года, и мы о них ничего не знали. И только почти через месяц после перехода границы мы узнали, что вышеуказанные отряды тоже перешли китайскую границу недалеко от города Кульджи1.

Жизнь на новоселье первое время была тяжела. Стали развиваться хандра, уныние и беспокойство за будущее. Но мало-помалу люди начали привыкать к своему новому положению, и жизнь стала входить в колею.

23 апреля, день Георгия Победоносца, который является традиционным войсковым праздником Оренбургского казачьего войска, решено было, по примеру прежних лет, отпраздновать, устроив скачки на лошадях с призами, джигитовку, состязания, сокольскую гимнас

1 Кульджа - китайский город, находится на западной границе Китая, верст 750 южнее города Чугучак; сообщение между этими городами весьма трудное и только караванное, т.е. на верблюдах и ослах.

Голодный поход Оренбургской армии

223

тику и военные игры. На праздник были приглашены русский чугу- чакский консул и чугучакский военный губернатор со свитою. В день праздника при штабе отряда был отслужен торжественный молебен, а затем все собрались к месту игр. К 4-м часам дня сюда же приехали русский консул и китайский губернатор. К моменту приезда последнего все части были построены в одну общую колонну для встречи. Так как губернатор приехал в экипаже, то ему была подана верховая казачья лошадь для осмотра и поздравления русских. Губернатор верхом объезжал фронт и важно возглашал: хо! Казаки и солдаты громогласно отвечали тоже: хо! своему новому «союзнику», как называли его казаки. На губернаторе была простая казачья шашка, браунинг в простой кобуре и офицерский бинокль. Свита его была вся вооружена самым разнообразным видом оружия, конечно, русского, быть может, того же, которое отобрали у нас. Затем были исполнены последовательно все номера программы игр и состязаний. Губернатор был очень доволен и все ревел со своею свитою: хо! даже когда уже все кончилось. Больше всего ему понравилась казачья джигитовка и Сокольская гимнастика. В одном из номеров джигитовки было исполнено: казак похищает жену другого казака. Казачка лихо садится на одну лошадь вместе с возлюбленным, и они стараются ускакать, но муж казачки, догнав похитителя, убивает его, а жена лихо уезжает от преследования мужа. Роль женщины исполнял переодетый в женский костюм казак, и исполнял хорошо. Губернатор принял казака за настоящую женщину, и с удивлением произнес: «У казаков даже и женщины умеют очень хорошо ездить на лошадях!» После чего губернатор, сияющий и довольный, пообещал, что он постарается улучшить продовольствие интернированного русского лагеря, и отбыл, сопровождаемый вперемежку криками: хо! ура! и проч[ими].

Постепенно жизнь лагеря начала оживать. Настроили из талов себе балаганы; строили и один для себя, или вместе по несколько человек. Право на постройку давалось без всяких земельных и крепостных формальностей на недвижимое имущество. Впрочем, едва ли можно было назвать балаган недвижимым имуществом: иной беспокойный жилец не раз перетаскивал свой балаган с места на место. Делать всем было нечего, жилось хоть голодно, но не скучно. Появились бандура, краса русской музыки - гармония. Понеслось милое, родное русское: «Вниз по матушке по Волге», «За Уралом за рекой» и «Камаринский». Звуки замирали где-то в дали пустынных китайских полей. Казалось, Тар-

224

И. Еловский