Чернокнижник

По лесам шастать в поисках неучтенных захоронений, не с моими ногами. После того, как обнаружил в поле древнюю ухоронку с пятью умертвиями, тщательно обследовал окрестности на предмет других захоронений. Результат нулевой, только ноги истоптал, на следующий день суставы ныли врагу не пожелаешь. Интересно, как это столетние кавказские аксакалы умудряются по горам лазать и скот пасти? Смотрел как-то по телеку про одного дагестанского патриарха где-то двадцатого года рождения, который на фронтах Великой Отечественной побывать успел и до сих пор как огурец, сморщенный, но вполне себе бодрячком, однозначно не руина, как некоторые в шестьдесят. Можно, конечно, тянуть потихоньку жизненную энергию из простых обывателей? Ха! Я не какой-то там светляк, это у них храмы, молитвенные камни и прочие приспособления для вытягивания Силы из неодаренных. Раньше мне вполне хватало мощности моего Талисмана, на худой конец, была возможность обратиться к заемной эгрегорной составляющей, пока мой народ не отрекся от своего властелина. Неблагодарные твари. А ведь малой толики энергии от их умерших себе не брал, поднимал мертвецов и возвращал в семью в качестве бесплатной рабочей силы. Именно мертвецы были главным двигателем экономики в моем доминионе. Живые лишь руководили процессом сельскохозяйственного и промышленного производства, да торговали тем, что производили умертвия. Всем было хорошо и никого не смущало, что за плугом ходит его покойный батюшка, дед или даже прапрадед, а мать с бабкой круглосуточно горбатятся за ткацким станком. Интересно, чем эти люди станут заниматься после того, как Светлые упокоят окончательной смертью всех этих трудящихся зомби? Впрочем, представить несложно. Руками работать неспособны, значит, будут вынуждены оплачивать труд магов и наемных работников из других доминионов, а это дополнительные траты, помимо полагающейся десятины своему лендлорду. Доходы, разумеется, упадут и весьма существенно, ибо наемные труженики, как и одаренные свой труд ценят высоко. Вот тогда-то они помянут добрым словом Илема Этанарского, да поздно будет, обнищают, по миру с сумой пойдут или в услужение к какому Светлому в качестве добровольной магической «батарейки». И поделом этим предателям.

От столь позитивных мыслей настроение как-то приподнялось. Пусть я пока в изрядно изношенном теле пожилого аборигена, у меня все впереди: здоровье, богатство, власть…

Так… насчет власти над живыми — а нужно ли мне оно? Пожалуй, будет лучше всего возвести неприступный замок где-нибудь на берегу теплого моря подальше от человеческой суеты. Пара сотен поднятых умертвий полностью обеспечат мой комфорт. Продолжу начатые еще в Вардха-Нархале исследования. Здешние реалии подкинули дополнительно несколько тем для экспериментов, например, было бы неплохо реализовать холодный термоядерный синтез и приспособить его для получения столь нужной мне магической энергии. Гарем тож… Иех! Размечтался, Илем… Пока о бабах думать и о термояде тебе рановато. На кладбище б раньше времени не угодить — эко сердечко забилось от головокружительных перспектив.

Итак хотелок много, энергии в моем распоряжении Чубайс наплакал — не тот Анатолий Борисович, что за границу драпанул с наворованным баблом, а мой котофей-котофеич. Зря дед Трофим дал ему столь одиозную кликуху, оскорбительную для славного животного. Однако с этим теперь уже ничего не поделать, пусть, так и остается Чубайсом.

Дымовское кладбище располагается в трех верстах от поселка выше по течению Вятки на высоком холме, именуемом Взгорье. Туда ведет неплохая отсыпанная щебнем дорога. При погосте старая церковь, как утверждают местные, воздвигнута лет триста назад без единого металлического гвоздя или какой иной скрепы. Врут, разумеется, безбожно, ибо золоченые медные листы на куполах на соплях строителей держаться не станут, и двери на металлических петлях деревянными гвоздочками ну никак надежно не зафиксируешь, а значит, без металлических гвоздей и прочих скреп тут никак не обошлось.

Дорога знакомая, мой реципиент по ней неоднократно катался в дальние боры за рыжиками и белыми, а также за черникой и прочей ягодой. Теперь по ней еду я — Илем Этанарский. Странное чувство раздвоенности, будто две жизни прожил продолжает меня удивлять. Привыкну ль когда-нибудь?

Как убежденный атеист Трофим Афанасьевич предпочитал держаться подальше от разного рода сооружений религиозного толка. По молодости был горяч и рубил правду-матку верующим прямо в глаза, дескать религия — опиум для народа, философия слабых и так далее в том же духе. Однако к старости в дискуссии подобного рода предпочитал не вступать. Если кто-то считает, что Бог есть, пускай себе считает — его полное право. Мы же атеисты народ плечистый, нас не заманит священник речистый. Хе-хе-хе.