Чернокнижник

Был ли он уверен в своей гипотезе? Во всяком случае, он знал, что падение небесного камня предвещает рождение великого человека. Чему подтверждением то, что метеорит, упавший в австрийском Браунау, за полсотни лет предвестил рождение человека, в XX веке ставшего проклятием Европы и всего мира. Да, собственно, и миф о Зигфриде говорит то же самое — его рождение предварялось падением огненного небесного копья.

Отправив камень под надежной охраной на запад, в Санкт-Петербург, сам Лодья поехал на север. Довольно быстро, несмотря на плохие дороги, он преодолел около тысячи верст до Екатеринбурга, промышленного детища Петра Великого, которому только что исполнилось двадцать лет. Здесь, на реке Исети, был построен крупнейший российский железнодельный завод соперником Никиты Демидова в промышленном освоении Урала — Василием Татищевым. Демидов хотел сохранить монопольное положение на Урале, но интересы страны, которые выражал Татищев, в конце концов победили.

Однако, не останавливаясь в Екатеринбурге, проскакал Лодья еще семьдесят верст на север — к заводскому селу Невьянск, вотчине Демидовых.

Глава 32. Невьянск

Издалека видна была белая, увенчанная тремя прорезными ярусами Невьянская башня, цитадель Демидовых. Чужеродно смотрелась эта каланча в суровом гористом краю. За спиною ее текла небольшая речка, заплотенная возле башни в заводской пруд. Речка называлась Нейва. Дымили трубы — здесь находился крупнейший металлургический центр Урала, главный завод Демидовых.

Невьянск — это первый в мире город-завод, дитя Нарвского поражения Петра Первого, на двадцать лет старше Екатеринбурга.

Посты и рогатки, оберегавшие территорию, Гавриил одолел обычным для себя способом — где добрым словом, а где слова было недостаточно — хорошей зуботычиной.

Барский дом располагался рядом с башней, с приближением явственно показывавшей свой наклон в сторону пруда.

— Господин Акинфий Никитич у себя ли? — спешиваясь, спросил Лодья у приказчика, стоящего у дверей.

— Намедни приехали, — отвечал этот молодец без приветливости, осматривая запыленное городское платье приезжего.

— Скажи, что академик Лодья просит принять, — сказал гость.

— Не бывалоть у нас академиков, ишо нелегкая несет. А бумага есть? — спросил сурово приказчик.

— А ты так ему скажи, без бумаги, он знает. Да беги, беги, а то зубов не найдешь! — ласково сказал ему Лодья, приветливо помахав кулаком.

— Ну, здравствуйте, господин Лодья! — приветствовал гостя Акинфий Демидов, могучий шестидесятипятилетний старик, с высоким лбом и суровым взглядом.

— И вам здравствовать, Акинфий Никитич!

— С чем пожаловали? — хозяин был лаконичен.

— Вы знаете о проклятии кольца?

— Какого кольца? — удивился Демидов началу разговора.

— У немцев легенда есть, как богатырь нашел пещеру, где дракон берег свои богатства, убил его и завладел ими. Но среди богатств было главное — кольцо, которое обеспечивало владение всем богатством, но несло на себе проклятие и неизменно приводило владельца к гибели.

— И что же вы хотите сказать этим?

— Тяжело проклятие кольца, наверное? Сорок лет ведь оно у вас, у Демидовых, не так ли? Речка, на которой стоит Невьянск, — Нейва, Нюйва. По сообщению Николая Спафария, который шестьдесят пять лет назад, в год вашего рождения, возглавил русское посольство в Китай, Нюйвой называется змееногая китайская богиня. Нюйва — с головой женщины и телом змеи, великая прародительница людей и земли, праматерь Ева и Господь Саваоф в дни творения. Кто сказал, что дракон был мужского полу? Дракона убили уже задолго до вас, но проклятие кольца действовало. Ваш отец и вы нашли в очередной раз подземные сокровища. Думаю, неподалеку отсюда — в этих краях полно пещер, и поэтому именно здесь с помощью изогнутой каланчи вы пригвоздили к себе удачу. Но владение сокровищами ведет к гибели…

— Я знаю, — хрипло отвечал Демидов безо всякого наигрыша. — Но я не понимаю, откуда вы…

— Но вы обо мне наслышаны, не так ли?

— Да.

— Однако одной удачи маловато, нужно усилия приложить для приращения богатства. Башня построена, чтобы быть тайной ретортой и дымовой трубой для извлечения серебра и золота из черновой выплавки Колыванского завода на Алтае.

— Откуда вы и это знаете? — вскинулся хозяин. — Хотя, признаюсь, подкупал ревизоров — от них могли… А разве все я в хоромы свои вложил?! В балы?! — вдруг прорвало Акинфия Никитича. — И разве мыслимо столько заводов без этого, без денег, было бы поставить, сколько у меня дымят нынче?

— Да, но кольцо обрекает на гибель, и со смертью владельца кольца погибнет и ваша империя. Много жадных рук протянется к ней, и она расточится, — отвечал гость.

— Есть такие опасения. А вы можете дать совет, как это предотвратить?