ЧЕРНОКНИЖНИК

вы это прекрасно знали? Или вы все-таки невиновны? Вы никогда не грабили, не убивали,

не насиловали…

— Гнида!!! Я тебе голову оторву!!! — заорал окончательно взбешенный Мерхольг.

Он хотел было броситься к оратору, но, переведя взгляд на герцога, жестом повелевшего

ему успокоиться и сесть обратно, вспомнил, где он находится, опустил голову и, с трудом

пересилив себя, сел на место.

— Вот видите, — Осгьен развел руками с видом «что и требовалось доказать». —

Можем ли мы быть уверены, что человек, способный убить за несколько слов — при том

учтите: я ни в чем не обвинял барона, я только осведомился, совершал ли он все эти

преступления или нет? — можем ли мы быть уверены, что на земли этого человека и

впрямь   вторглись   безо   всяких,   как   он   говорит,   «оснований»?!   —   астролог   обвел   всех

присутствующих   пронзительным   испытующим   взглядом.   —   И   он   отнюдь   не

единственный   такой   вот   «безвинно   пострадавший»!   Есть   и   другие,   одно   присутствие

которых   вызывает   у   меня   самые   серьезные   сомнения   в   целесообразности   данного

собрания! Я мог бы назвать их имена. Но не стану делать этого — по двум причинам. Во-

первых, эти имена и так всем — или почти всем — известны. Во-вторых, список будет

слишком длинен… Я еще не закончил!!! — он оглушительно хлопнул ладонью по дереву

в ответ на возмущенные возгласы, раздававшиеся со всех концов зала. — Пока эти люди

присутствуют здесь, мы ничего не добьемся! Действия церкви и гражданских властей —

всего лишь реакция, иногда излишне болезненная, на действия тех, о ком я говорю, тех,

кто в данную минуту сидит среди нас и нагло ухмыляется мне в лицо!.. Тех, кто…

Эльга осторожно скосила глаза. Уилар, конечно же, ухмылялся.

—   Нам   стоит   задуматься   о   том,   —   Осгьен   назидательно   поднял   вверх   тонкий

узловатый палец. — Что пока эти люди остаются среди нас, нас всегда будут смешивать с

ними в одно целое и предъявлять нам счета  за  преступления, которых мы никогда не

совершали! Мы все возмущены тем, что делает джорданитская церковь по отношению к

нам, но давайте задумаемся не о ее видимых действиях, а об их причинах! В каждом из нас

подозревают   чернокнижника   или   малефика1,   заключившего   договор   с   дьяволом,   но

таковых среди нас — видит Бог — лишь незначительное меньшинство. Однако, до тех

пор,   пока   они   будут   оставаться   с   нами,   наше   положение   год   от   года   будет   лишь

ухудшаться и ухудшаться. Безумие — бороться с Церковью, как предлагали тут некоторые

горячие головы. Нам следует не озлоблять против себя джорданитский клир, а, напротив,

стремиться всеми силами к сотрудничеству с ним, к оправданию себя в их глазах. Даже

если десять из нас направляют свой природный Дар на лечение, на всевозможную помощь

людям,   достаточно   будет   и   одного   негодяя,   балующегося   с   некромантией   или

демонологией,   чтобы   перечеркнуть   труд   этих   десяти!   Нам   нужно   избавиться   от   этих

мерзавцев, потому что они компрометируют всех нас, сотрудничать с шээлитами в их

поимке, противостоять им во всем, бескорыстно помогать людям — и тогда, я уверен,

Церковь в корне изменит свое отношение к нам!!!

Пока   Осгьен   произносил   последнюю   фразу,   его   дрожащий   от   праведного   гнева

палец   устремлялся   то   к   одному,   то   к   другому   «негодяю»   —   от   барона   Мерхольга   к

Мэзгриму   ан   Хъту,   от   Мэзгрима   —   к   Уилару   Бергону,   от   Уилара   —   к   Джейсу   ан

Пральмету, младшему брату Агиля, известному своим буйным нравом.

— Очень забавный человек, — вполголоса произнес Сезат Сеот-ко, когда Осгьен,

под шум разбушевавшегося собрания, величественно сошел с трибуны.

— Я с ним знаком, — также негромко ответил Уилар. — Он слишком много читает.

И слишком мало понимает в прочитанном. Иначе бы он помнил, что астрология, изучению

которой   он   посвятил   всю   свою   жизнь,   осуждается   в   Книге   Жизни   точно   так   же,   как

ворожба и вызывание мертвых.

— Зачем его пригласили? — Мастер Проклятий с легким недоумением передернул

плечами. — Какой от него толк?

— Это надо спрашивать не у меня, а у Айлиса Джельсальтара. Мне тоже кажется,

что   тут   чересчур   много   лишнего   народу.   Слишком   многие   легко   поверят   в   ту   чушь,

которую несет Осгьен. Слышишь? — Уилар качнул головой, обращая внимание соседа на

невообразимый гвалт, по-прежнему стоявший в зале. — Эти кролики надеются, что если

им удастся избавиться от волков, то после их благородного поступка охотники перестанут

обращать на них внимание.

Сезат Сеот-ко кивнул, соглашаясь.

Гомон   и   гвалт,   между   тем,   никак   не   прекращались.   В   первых   рядах   едва   не

разгорелась   драка   между   сторонниками   Мерхольга   ан   Сорвейта   и   Осгьена   ан   Трейта.

Едва-едва сумели их успокоить. Ясно обозначились две партии; партия войны обвиняла

партию мира в трусости, тупости и клевете, а партия мира именовала своих оппонентов не

иначе как «преступниками» и «человекоубийцами». Возникла заминка и с выступлениями