Чернокнижник и феи

— Все еще можно исправить, Брок. Все не так уж и плохо.

Он лишь кивнул, и Вик судорожно стала придумывать новые вопросы:

— А… Ты не боишься потенцитовой интоксикации у Клер?

Кажется, этим вопросом она сделала только хуже — у Брока пальцы сжались в кулаки, и лишь усилием воли он сдержал в себе… Злость? Обиду? Свою беспомощность перед новым драконом?

Когда он заговорил, его голос был старательно бесстрастен:

— Нет, адер Дрейк обследовал её и сказал, что этого не произошло. Рядом Верния — тут, по счастью, низкий уровень потенцитовой пыли. Иначе… — его кулаки снова судорожно сжались — выдержки надолго не хватило.

— А в катакомбах… — Вик нахмурилась: её теория внезапного скачка уровня эфира у Брока лопнула, как мыльный пузырь. Она забыла главное — в катакомбах и Брок, и Малыш из-за чумы были в противогазах и защитных костюмах. А Кюри потому и спустился без защитного костюма в катакомбы, принося чуму, что хотел стать магом!

Брок задумчиво посмотрел на Вик, ожидая продолжения. Она потерла висок, вызывая у мужчины улыбку и спросила:

— Ради всех линялых белочек… Объясни, как тебе удалось стать гранд-мастером и остановить силовой шторм? Я думала, что ты в катакомбах надышался потенцитовой пыли, но ошиблась.

— Вики… Я ни за что бы не рискнул с потенцитовой пылью — в больших дозах она и мужчин убивает. Каторжане, добывающие потенцозем, долго не живут.

— Но как тогда ты пережил силовой шторм и спас меня?

— Я хаотик, как и Лео. Я не думал, что там в катакомбах выдержу, но силовой шторм вынес меня в максимально возможную ступень владения эфиром.

Вик удивленно замерла:

— То есть… Ты там даже не знал, справишься ли ты, но бежать отказался?!

— Я не мог бросить тебя — ты бы умерла, Вик. У меня не было выбора.

Она принялась ходить по кабинету, провожаемая тяжелым, задумчивым взглядом зеленых, совсем не злых глаз:

— То есть умереть вместе лучше с твоей точки зрения, чем если бы я это сделала в одиночку?

Он дернул плечом:

— В одиночку умирать плохо.

— А вдвоем веселее… Брок… Ты… Ты…

Он прервал её:

— У меня был шанс — я же хаотик. И победителей не судят.

Она закачала головой:

— Броооок… Ты невозможен.

— Ммм… А ты знаешь, кто такие хаотики? — Кажется, он решил, что теперь его очередь менять тему: — А то я тут подумал — я плохой учитель: ничего тебе не объясняю. Эван — понятное дело, ему банально некогда.

— А тебе есть когда — то в Петлянке купаешься, то в Ривеноук.

— Там я купался вместе с тобой. Возвращаясь к теме хаотиков, Одли думает, а я его мнению доверяю, что Эван тоже хаотик.

Вик тут же замерла:

— Это плохо?

— Это не совсем законно — в Аквилите закрывают на такое глаза, а в Тальме хаотиков принудительно подвергают запечатыванию.

— Почему?

— Потому что хаотики непредсказуемы. Сейчас он уровня ученик и не видит даже эфира, а через миг под влиянием эмоций может скакнуть и испепелить полгорода.

— Так бывало?

Брок серьезно подтвердил:

— Бывало, к сожалению.

— А откуда берутся хаотики?

— Точно никто не знает, но… Есть теория, что хаотики рождаются от союза магов с людьми с низким или почти нулевым потенцитом в крови.

— С вернийцами…

— С карфианами, с ренальцами, с нерху…

Вик поджала губы — у них в родословной затесались выходцы с Нерху.

Брок задумчиво посмотрел на неё и добавил:

— Возможно по этой причине, подозревая в тебе хаотика, отец Корнелий и портил тебе жизнь. Но сейчас ты вышла в предел своей силы. Ты уперлась в потолок и больше не хаотик.

— А Эван…

— А Эван еще нет.

Глава 40 Такая разная любовь

Поездка в поезде до Ариса прошла спокойно — все шесть часов Зола проспала под действием успокоительных. Рауль не решился отправляться в поездку без них — Зола бывала непредсказуемой в последнее время. Её не разбудил даже пограничный контроль на границе с Ондуром, она еле проснулась только на вокзале Ариса, под долгий гудок паровоза, обозначающий конец поездки, немного растрепанная, усталая, такая родная и необходимая, как воздух. Его Зола. Его любовь и его главная ошибка.

Арис встретил легким теплым дождем, ажурными газовыми фонарями, разбивающими темноту ночи, яркими вспышками многочисленной неоновой рекламы на домах и гомоном неспящего города. В последнее время Рауль редко приезжал сюда, и внезапно с уже непривычными уху шальными, полными пикантных намеков песнями, лившимися из кафешантанов и задевавшими в сердце давно забытые за ненадобностью струны авантюризма, с фривольными афишами танцевальных заведений, то и дело попадавшимися на глаза, с ароматом горячего шоколада и пряностей, витавших в воздухе, пришло осознание, насколько он соскучился по Арису. Кажется, с трудом передвигавшаяся из-за успокоительных Зола разделяла его чувства — она тоже жадно прислушивалась к напевному ондурскому языку прохожих и всматривалась в широкие проспекты, вспоминая город, где когда-то они жили… Рауль с удовольствием бы прогулялся, заново узнавая когда-то любимый город, из которого пришлось спешно сбегать, но Зола была уставшей и одурманенной успокаивающими. Пришлось ловить паромобиль и отправляться в гостиницу.