Чернокнижник и феи

Чарльз быстро сказал:

— Это был лейтенант Старр, секретарь майора Шекли из Тайной Королевской службы.

— О, этот майор имеет какое-то отношение к лейтенанту Шекли? Ты же с ним пересекался в Аквилите?

— Это такой пронырливый, как хорек, в плохо сидящем мундире?

— Он самый.

— Я разузнаю. И… Эван, береги Вики, прошу. Отодвинь её от всех опасных дел, займи домом, детьми, чем-нибудь далеким от расследований и опасностей… Я волнуюсь за вас.

— А я за тебя, Чарльз. Я не знаю, смогу ли я в ближайшее время выбраться из Аквилиты, но я очень постараюсь. Пожалуйста, езжай в Дад, езжай куда-нибудь на морской курорт, развлеки Элайзу и никуда не лезь, особенно в ТО дело. Хорошо?

— Хорошо.

Эван напомнил:

— И ленты выкинь от греха подальше. Понял?

— Понял.

— Удачи, Чарли!

— И тебе…

Эван положил трубку и замер — дело Душителя снова всплыло, спустя четыре пропущенных жертвы. И почему именно сейчас? Зачем кому-то присылать ленты и кому — Элайзе?! Зачем пугать её? И при чем тут якобы банкротство Игнисов и беспокойство за жизнь Вики? Эван прошелся по кабинету, открывая окно — было душно, батареи привычно для Аквилиты пылали жаром. Надо попытаться вырваться хоть на пару часов в Олфинбург, по телефону и тем более в письмах такое не обсудить, только с глазу на глаз. Только лично.

Дело Душителя с алой лентой. Почему оно всплыло именно сейчас, когда расследовавший его Ривз умер? Или он потому и умер, что дело снова всплыло? Или это все нелепые совпадения. Тогда летом тоже творилось странное. Восемь жертв из высшего общества. Восемь молодых, красивых лер. И каждая задушена в новолуние. И каждая в свое время впечатляла короля, пусть он такую связь и отрицал. Для Ренара-старшего делом чести было найти убийцу, но в последний момент он отказался от дела. Чарльз пошел дальше — он уничтожил все записи о расследовании, абсолютно все. Кто-то утверждал, что Душитель — мужчина, и он мстит своим любовницам. Чарльз намекал, что преступления могла совершать женщина. Газеты пестрели заметками, что это призрак душит невинных лер… И, если верить Гиллу, Ривз умудрился найти Душителя. Найти, но не предать правосудию. Почему все снова началось сейчас? Или алая лента всего лишь лента, которую прислали на Явление в подарок от дома моды, а Чарльз просто переволновался за беременную жену и сестру, только-только вступившую в брак? Ведь может быть и так. Но вырваться в Олфинбург все же надо, хотя бы на пару часов.

Эван посмотрел на телефонный аппарат и решил позвонить домой, но тут он вновь зазвонил сам — Гудвин сообщил, что телефонировал полковник Томпсон и срочно вызывает на совещание в мэрию.

Совещание… Эван его ждал еще перед праздниками, когда уже стало ясно, что молниеносное наступление на столицу Вернии захлебнулось, но Томпсону было не до того — война войной, а офицеры готовились на широкую ногу отпраздновать Явление и Новый год. И только сейчас, когда Аквилита захлебнулась ранеными, доставляемыми всеми путями: морскими, воздушными, сухопутными, — Томпсон созрел… Тальма никогда не верит, что на неё нападут в ответ. И Серая долина ничему не научила.

Эван натянул мундир поверх кардигана, который всегда носил в кабинете, надел фуражку перед зеркалом, убеждаясь, что выглядит прилично, и направился через внутренний, почищенный от снега дворик в другое крыло здания — в мэрию.

В зале для совещаний мэрии кого только не было. Приехали выдернутые из дома суперинтенданты, сидел в черном парадном мундире глава пожарной службы Аквилиты, стайкой перепуганных ворон собрались храмовники-дореформаторы, чинно расселись храмовники-реформаторы — всего двое, отдельно совещались о чем-то в углу несколько главных врачей местных больниц и глава военного госпиталя, спешно развернутого в портовой части Аквилиты. От Особого управления присутствовал Шекли, явно чувствуя себя не на своем месте. На совещание выбрались даже инквизиторы — отец Корнелий в новенькой белой сутане и адер Дрейк. Эван был рад его возращению, но подойти и поговорить не удалось — отец Корнелий что-то долго и вдумчиво втолковывал адеру, словно и не враждуют эти две ветви храма. Лер-мэр потерянно сидел за столом председателя собрания — с краю, словно не он хозяин города. По центру устроился в парадном мундире морской пехоты полковник Томпсон. С другой стороны от него сидел полковник военно-морского флота Эллис, мрачный и совсем не празднично выглядевший.

Эван занял место в первом ряду — положение обязывает. Рядом сел один из главврачей, кажется, его звали Браун, и он руководил больницей святой узницы Катерины в портовой части Аквилиты. Он что-то спешно писал в небольшом блокноте, не отвлекаясь на окружающий шум. С другой стороны от Эвана опустился в кресло отец Корнелиус.

— Недобрый день, лер Хейг, — строго сказал он. Эван посмотрел на него — за последний год инквизитор сильно сдал: совсем похудел, стал похожим на обтянутый кожей скелет, на лице только глаза и живут — все еще горят фанатичным светом веры. Веры, которая заставляла Корнелиуса год за годом портить жизнь Вики и пугать её.

Эван заставил себя сухо поздороваться: