ЧерноLove (сборник)

– Тост один – «Быть добру!» – облизывая губы от остатков меда, ответил Вадим, уютно усаживаясь в кресло напротив. В вашем возрасте, уважаемые феи дальних морей, температура тела должна быть плюс 37 градусов, потому что 36 и 6 вы уже проехали. Скажу с полной ответственностью, что ваши градусники врут, также врут и градусники у ваших личных врачей и в кабинетах больниц. Ваша температура уже плюс 37, а потом будет и плюс 40 и так далее. Вся съеденная вами икра выйдет в мир обратно с шампанским, и новые банки икры и новые бутылки будут наполняться и ждать вас на полках магазина FOOD and WINE. Но я вас могу обнадежить, что вероятна в вашей жизни как зима, так и лето. Поэтому среди вашего союза с моей женой затерялся вопрос «а что дальше?». Этот вопрос еще похуже вопроса «что делать?». Моя жена и ваша подружка Ирен контролирует свою жизнь сама. Она сейчас делает спиральный минет со жвачкой своему очередному бычку и тоже думает, что контролирует свою жизнь и мою тоже…

– Как это, спиральный минет с жвачкой? – перебила Марина и ее глаза загорелись специальным, отработанным блеском самки. Такой же блеск невероятного любопытства просветился в глазах и Лидочки.

– Я удивлен, что вы до сих пор не знаете об этом! Моя жена Ирен где-то прошла специальную практику, посетив мой любимый город Амстердам. Ну это ведь немудрено! Амстердам – город свободных мыслей о замедленном Рае и город бесконечной практики. Это когда перед минетом вы жуете во рту жвачку, а затем устраиваете полеты этого самого шарика жвачки, внутри рта, вокруг мужского пистолета. Умные гетеры Амстердама и окрестностей придумали замену болезненному и опасному пробитию языка для одной только цели, той самой, которую заменили жвачкой, – понятно? Ликбез закончен, и я снова удивлен, как моя жена до сих пор не посвятила вас в тайны ротовой карусели с одной только целью – производить впечатление и наслаждаться бесконечными звонками восхищения и зазывами на продолжения «жевачечного банкета»! Ну чем не карнавал после ее офисной, убийственно рутинной работы, где она шлифует свои юбки в кожаном кресле, раскачиваясь туда-сюда, и ожидая очередного захода правдивого солнца. За пять последних лет я, вольно или невольно, слышал все ее разговоры по телефону, она несчастный человек с мозгами скованного человека праздника, собирающая разный народ в кабинете и читающая им схоластику достижения целей в ее представлении. Она ни разу не задумывалась, что управлять этими людьми можно только в двух случаях. Первый – это дружно бежать в бомбоубежище, имея единственную цель спасения своих жизней от бомб агрессора, и вторая – знать день рождения каждого офисного работника, чем болеют его старики, имя детей и их дни рождения тоже, где и в каких войсках служили мужчины ее офиса, чем обедает уборщица, сколько конфет съедается за рабочий день, какой марки машины и еще ровно триста пунктов маленьких знаний о том офисном болоте, где свои кулики, свои головастики и свои жабы среди Ирен – единственной лилии на мутной воде. Первый случай – футуристичен, есть предпосылка бомбежек со стороны НЛО, и то это зыбко и не вписывается в интеллект верхних сил, второй – более вероятен, но нужно постараться целый год вести дневник о таких же людях, обкуривающих ее жизнь и думающих, что она совсем уж не лилия на поверхности их работы. Теперь вам понятно, как моя жена выпускает зиму из сердца, контролируя свое сердцебиение и жидкостный обмен вне ее глупого офиса, который дает ей «индепенденс» в виде денег! Все удовольствия придумали люди, но есть еще удовольствия, придуманные Богом, смотреть на восход солнца, слушать птиц и купаться в прохладной воде! Я это говорил Ирен, однажды. Она считает, что от солнца одни ожоги и можно получить рак кожи, птицы гадят на капот ее машины, а иногда на головы прохожих, а в воде почти всегда можно утонуть. Вот это подход!

– Боже мой! Как интересно! – вырвалось у Надежды.

– Боже, здесь ни при чем! Здесь женское воображение при чем, хотя если следовать мысли, что Всевышний контролирует все, то я снимаю свою шляпу перед его воображением и внедрением своего воображения в головы некоторых женщин. Под его небесно-эфирные уроки попала и моя жена, которая сейчас трудится где-то на чужих простынях под самооправданием и самоконтролем своей и моей жизни. Вы можете подумать, что я на ней зациклен и хожу по кругу, как тот самый грустный ослик? Я хотел женщину, с которой можно было бы жить на расстоянии прикосновения руки, я хотел женщину, с которой можно не отупиться, а заостриться. Я хотел отработать семейную карму без печати на собственном лбу, а Ирэн писала мне эсэмэски, и почерк ее телефона напоминал мне мою собственную кардиограмму.

– У нас сегодня что – вечер твоих откровений? – вставила Марина, с любопытством глядя в глаза Вадиму.

– Не мешай ему. Продолжай, дорогой! – быстро перебила Лида.