Черноморские казаки (сборник)

Стремление черноморцев к единству. — Выбор кошевого. — Кутузов и черноморцы. — Войсковая администрация за Бугом

Ой летит бомба з Московского стана,

Та посередь Сичи впала.

Ой хоть пропали славни запорожци,

Та не пропала их слава!

Народная песня.

С падением Запорожской Сечи, старинные вольности запорожских казаков рушились безвозвратно; население войска разбрелось во все стороны; многие старшины поступили в государственную службу, а простое казачество — «хто до турка, хто до пана, а хто й в губернии приписано». Так говорили стародавние люди: «а им батьки казали: “як сич руйнували та писню спивали”:

Чорна хмара наступае,

Либонь дощик буде,

Вжеж нашего запорожжа

До вику не буде.

Бо царица, мати наша

Напуст напустила,

Славне войско Запорожське

Та й занапастила.

Однако казацкий дух единства жил и в богатой храмине старшины, и в убогой хижине казака. Подавленная казацкая воля рвалась на простор выказать свою удалую отвагу. Оставшиеся в России запорожцы подчинились власти правительства и терпеливо переносили испытание утраченной независимости. В самый безнадежный период своей жизни, от разрушения Сечи до нового казацкого коша за Бугом, они не утратили ни геройского духа предков, ни горячей любви к сословным интересам войска: общее желание запорожцев стремилось к одному знаменателю — к казацкой вольности.

Сильный дух запорожцев выражался народным представительством в лице старшин. Эти-то почтенные доверенностью войска ходатаи начали искать удобного случая воскресить вольное казачество. Турецкая война 1787 года решила судьбу запорожцев. Призванные князем Тавриды под знамена России, сечевики взвились орлами на Черном море и мощной казацкой грудью пробили дорогу к милостям Великой Монархини. Восстановление за Бугом, из остатков Запорожья, коша «верного войска черноморского», было наградой за доблестную службу запорожских казаков в войну против врагов отечества. Заветные мечты войскового товарищества сбылись, правление войска было установлено, и в главе бывших сынов Днепра стал по-прежнему в за-Бугском коше батъко-кошевой атаман.

Служа под непосредственным начальством могущественного своего покровителя князя Потемкина-Таврического , казакам нужно было удержать за собою ту славу, которою гордился гетман войска Черноморского, великолепный князь Тавриды. Всякое случайное неудовольствие этого своенравного вельможи могло поколебать шаткое еще устройство Черноморского войска.

Следующий случай обрисовывает тревожное состояние черноморцев в роковое время их возрождения за Бугом. В конце января 1791 года пронесся в армии слух, что татары в урочище Монастырище (на Дунае) захватили врасплох команду черноморских казаков, состоявшую под начальством войскового полковника Чернышева, из которых 25 были взяты в плен, а остальные 25 кое-как убрались в лодки и тем спаслись. Кошевой атаман Чепега и войсковой судья Головатый были в это время в Яссах, и когда получили печальное известие, то писали (2 февраля 1791 г.) Чернышеву, что они «находятся у его светлости (Потемкина) для всего Черноморского общества благополучия, которое и началось с хорошим успехом, но означенное зло привело их в горестное сомнение, так что и начатое дело приостановилось…». Для устранения подобных неприятных случаев равители войска поручали Чернышеву внушить казакам долг службы, повиновение властям, воинскую осторожность, и во всем этом наипаче убедить их словами: «Собраться нам було трудно, а расточать нас чрез неповиновение — легко».

Хотя слух оказался ложным, однако самый факт показывает, что черноморцы крепко тревожились за благосостояние войска, если бы навлекли на себя гнев Потемкина.

Черноморцы, дорожа славой войска и заслуженными правами, не менее заботились и о сохранении среди войсковой семьи чистоты нравов и безупречного поведения, чтобы и с этой стороны не потерять у начальства доброго о себе мнения. По поводу этому расскажу случай, характеризующий нравственную сторону черноморцев. Кошевое начальство, известившись, что полковой хорунжий армии прапорщик Андрей Белый занимается воровством и другими дурными делами и тем наносит войску бесчестие, изгнало его из среды войскового общества на собственное пропитание, с запрещением не только вновь принимать на службу в войске, но даже не иметь с ним честным людям никакого общения, чтобы и другие не могли совратиться с истинного пути.