Черноморские казаки (сборник)

Кошевой атаман Чепега 18 августа 1789 года писал войсковому судье Головатому, бывшему тогда с пехотной командой на гребной флотилии: «По известиям, пехотная Черноморского войска команда служить по донскому не желает и сотников у себя избирать не хочет; конная же команда возымела едино намерение просить его светлость о Таврической земле, дабы до тех мест, которые определяются для сего войска [170], прибавлено было на сю сторону Перекопа по Днепр, зачав от лимана даже до Конской, а по оной до Азовского моря». Посылая к Головатому пять атаманов с казаками, Чепега просил «приложить старание привесть и пехотную команду о земле в единогласие, а также и о донской службе. При тех же нарочно посланных, кому следует приказать учинить настоящую выправку: какого оная (пехотная) мнения, дабы и конная команда с пехотною могла быть в едином согласии». Чрез тех же нарочно посланных атаманов Чепега просил уведомления за подписанием общих рук.

По требованию этому 19 августа того же года служившею под начальством войскового судьи Головатого пехотною командою составлен был на Березане приговор, писанный вчерне рукою самого Головатого, следующего содержания:

«В дополнение просимое уже нами, для поселения войска верных черноморских казаков, впусте лежащей по способности и желанию нашему всей Кубанской стороны еще и на сей стороне Азовского моря Перекопскую степь, зачав от устья Бердянска по Перекопскую линию, а от оной по Кинбурн, а от Кинбурна берег лиманский и от правой до устья Конской впадающей в… и вверх по оной до вершины Бердянской, и там в низ по Бердянке. На первый случай переселить наших жен и детей и движимое имение с владельческих и казенных селений, равно престарелых, раненых и малолетних неспособных уже в службу. Просить, где подлежит, отводу оной. Куренные атаманы согласны и заведомо куренного товарищества старших и меньших подписуемся…» (следуют подписи атаманов).

Головатый, передавая этот приговор Чепеге, того же 19-го числа августа писал: «Приговор, всходственность желаний присланных от вас депутатов сего войска учиненного, копию для объявления тамошнему обществу при сем препровождаю и притом советую учинить и также сходственно с него копию пришлите ко мне, дабы сие могло быть единственным уже и твердым на веки.

«Штат о жалованье и фураже, против донских войск, еще в прошлом годе, на майскую треть, его светлостью опробован и подписан, по которому нижние и вышние чины, а при том и сами вы жалованье и фураж на лошадей получаете, которого подлинник хранится у вас. Вы его рассмотрите и увидите, что оно все так как в прошедшую войну получали старшины, — кроме рядовых казаков. Все то нельзя и почитать, так как не по донскому положению мы ныне есть. Послужим, только постарайтесь. Касательно до пехоты, то оная в своем существе, так как и была на военной ноге всегда готова проливать кровь за веру, отечество и вольность, которую заслужить положили с помощью Бога» [171].

Последние слова Головатого вполне объясняют стремления Черноморского войска — к восстановлению «вольности» казаков, как было в Запорожье…

Желание черноморцев сбылось; они действительно «с Божией помощью» заслужили то, чего так долго ожидали от времени, обстоятельств, усердной своей службы и милости царицы. Они благородной стезей дошли до прав и преимуществ, дарованных Черноморскому войску Высочайшей грамотой 30 июня 1792 года. Больших прав войску в то время нельзя было желать; такие независимые общины в государстве, как запорожский кош, были уже немыслимы в правительственной сфере.

Достигнув желанной цели, черноморцы на Кубани, как и за Бугом, крепко старались поддержать честь и славу своего войска и исполнить в точности священный завет матери-царицы: «бдительно хранить пограничную линию от набегов закубанских горцев, соблюсти имя храбрых воинов и заслужить звание добрых и полезных граждан».

III

Переселение черноморцев из-за Буга на Кубань. — Частное и войсковое хозяйство. — Войсковая администрация. — Медицина, гимназия и духовенство. — Мысли Ланжерона. — Заключение

Харько листи засилае,

На Кубань ричку зазывае.

Даруе лисами, рибними плесами

И ще й вольними степами.

Народная песня

Ни угрюмая пустыня необозримых степов кубанских, ни убийственный климат прикубанских болот, ни опасное соседство диких закубанских горцев — ничто не устрашило верных и преданных престолу черноморцев. Они, с покорностью судьбе стремились из-за Буга туда, куда призывала их польза государства. Они спешили укрепиться живою изгородью на южной русской окраине и мощною своею казацкою грудью заслонить свои новые жилища от гибельных набегов закубанских народов.