Черноморский набат

С тоской глядя на векселя под своим носом, старый корсар клятвенно заверил банкиров, что сейчас у него денег нет, потому что пока он был под арестом, все разграбили. Но сейчас он снова идет в море и вернет долги со всеми процентами. Кредиторы несколько поубавили пыл, обдумывая ситуацию, а Ламбро повернул дело так, что еще подзанял деньжат, чтобы завершить ремонт и снабдить свои суда всем необходимым.

– Не жадничайте! Не жадничайте! – покрикивал он на банкиров, которые с сомнениями совали ему на подпись новые векселя. – Вы просто озолотитесь на мне, потому что я самый удачливый от Хиоса до Гибралтара!

В Сиракузах тем временем готовились к действиям на турецких коммуникациях казенная флотилия Лоренца. В состав ее вошли: три фрегата – 50-пушечный «Фама», под началом самого Лоренца, 20-пушечные «Абонданцо» лейтенанта Телесницкого и «Перфет Альянс» капитана Войновича, племянника черноморского графа, пакетбот «Российский Орел» в 24 пушки лейтенанта Дешаплета, шебеки «Святая Екатерина», «Святой Николай», «Минерва», полакра «Святой Иоанн» и кирлангич «Святой Николай». Своей базой Лоренц объявил Сиракузы и Мессину.

В Триесте под дланью Качиони были не менее представительные силы: фрегат «Минерва Севера», кирлангичи «Великий князь Константин» и «Великий князь Александр», полакры «Ахиллес Славный», «Святой Иоанн Патмосит», «Великая княгиня Мария», «Святой Лука», «Иосиф Второй», «Великий князь Павел». Свои суда Ламбро вооружал по принципу «кашу маслом не испортишь», а потому даже на маленькие полакры было наставлено по два десятка пушек, больше на них просто не умещалось.

В соответствии с планом генерал-поручика Зборовского, корсарская и казенная флотилии должны были встретиться в море и затем единым флотом отправиться в северную часть Эгейского моря. Там предполагалось, что суда объединенной флотилии развернутся цепью от Афонской горы до Малой Азии для блокирования Дарданелл и пресечения подвоза хлеба в Константинополь.

Вскоре обе флотилия вышли в море, чтобы сеять страх и ужас среди врагов.

* * *

В один из осенних дней 1787 года российский посол в Париже граф Иван Смолин пригласил к себе одного из проживавших во французской столице безработных моряков. Встреча происходила в глубокой тайне. Посол крайне не хотел, чтобы о предстоящей встрече кто-нибудь узнал. Гостя встречал внизу лакей из дворовых людей посла. Наконец зазвонил колокольчик на крыльце. Пришедший был щупл и худ. Потертый камзол болтался на нем мешком. Редкие белесые волосы были сплетены в коротенькую косичку, перевязанную синей лентой. Поздоровались. Лакеи подали кофе.

– Чем вы сейчас занимаетесь? – поинтересовался Смолин, лениво помешивая ложечкой сахару.

– Проживав призовые деньги! – невесело усмехнулся гость.

Французский выговор его был невероятно плох.

– Ну а чем планируете заняться, когда все проживете? – отпил глоток обжигающей жидкости посол.

– Дальше? – задумался посетитель на мгновение. – Дальше я наймусь капитаном какого-нибудь торгового судна. По крайней мере на кусок хлеба себе я всегда заработаю!

– Но ведь с вашим талантом вы достойны куда большего!

– Увы, это сегодня пока никому не надо!

– Почему же, – усмехнулся Смолин. – Ваш талант именно сегодня нужен как никогда ранее!

– Кому же? – поднял брови удивленный посетитель.

– России!

– России??!! – гость на мгновение запнулся. – Ваше предложение для меня большая неожиданность. К тому же я закоренелый республиканец и нынешняя форма правления у России совершенно не согласуется с моими взглядами.

– Ну, это не главное, – махнул рукой посол. – Вы же вполне уживаетесь с французским королем! К тому же в случае вашего согласия вам будет дан адмиральский чин и эскадра кораблей в подчинение.

– Но я привык воевать, а не стоять в гавани? – вскинул было голову гость.

Тут уж Смолин рассмеялся от души:

– Чего-чего, а насчет этого не стоит беспокоиться, войн у нас на всех хватит!

– Предложение ваше чрезвычайно заманчиво, но я прощу хотя бы день на обдумывание!

– Несомненно! – встав, Смолин крепко пожал руку гостю. – Надеюсь, что жму руку будущему адмиралу российского флота!

Звали посетителя Джон Поль Джонс. Имя его было известно в Европе и Америке каждому, вызывая искреннее восхищение одних и жгучую ненависть других. Еще при жизни личность этого человека была окружена легендами. Много позже его подвигам посвятили свои романы Александр Дюма, Фенимор Купер и Теккерей. А могила героя в североамериканском Аннаполисе сегодня является местом поклонения моряков США…

Спустя несколько недель Джон Поль Джонс написал прошение на имя российской императрицы, прося принять его в русскую службу.

Кем же был этот человек? Чем прославил он себя, прежде чем вступил в ряды российского флота?

О нем писали Александр Дюма, Теккерей и Фенимор Купер, он был дружен с Суворовым и Бенджаменом Франклиным, в его честь учреждали медали, а именем пугали детей. Он был проклят на родине и стал посмертным национальным героем на другом конце света. Редьярд Киплинг посвятил ему свою знаменитую «Балладу о трех капитанах», излив там всю злобу на изменника: