Чернов

Иногда Чернов посылал Шуляченко открытку с шутливым вызовом на шахматный турнир. Друзья начинали игру, после каждого удачного хода Дмитрий Константинович восклицал так, будто уже выиграл партию. Шуляченко улыбался и напевал тихонько приятным баритоном мотив арии тореадора. Если Чернов проигрывал, он огорчался, но заканчивал всегда одной и той же фразой: «И проигрывать надо уметь с достоинством».

К скромному, умному Алексею Романовичу все домашние так привыкли, что, если он долго не давал о себе знать, начинали беспокоиться, просили кого-нибудь из детей зайти домой, узнать, в чем дело.

Шуляченко не пропускал ни одной Всемирной выставки. Посещал их и Чернов. Заранее договорившись, в какой гостинице остановятся, они там и встречались. Основные интересы Алексея Романовича затрагивали область строительных материалов. Он, как и Чернов, изучал возможности применения цемента с железом.

В исторические дни Русского технического общества, когда коллеги Чернова слушали знаменитый впоследствии доклад Дмитрия Константиновича о сделанных им открытиях, в зале был и инженер Шуляченко.

2. ОСОБЕННЫЕ ТОЧКИ ЧЕРНОВА

Три ясных петербургских вечера, предвещавших наступление белых ночей, 20 апреля, 4 и 11 мая 1868 года, Русское техническое общество слушало доклад Чернова о сделанных им открытиях. Доклад назывался очень скромно: «Критический обзор статей гг. Лаврова и Калакуцкого о стали и стальных орудиях и собственные Д. К. Чернова исследования по этому же предмету», но значение заслушанного сообщения выходило далеко за рамки предмета.

Первые два вечера были посвящены разбору статей артиллерийских приемщиков на златоустовской Князе-Михайловской фабрике, Лаврова и Калакуцкого, публиковавшихся в «Артиллерийском журнале» в 1866 и 1867 годах. Авторы статей, дополняющих одна другую, сообщали об исследовании ликвации и удельных весов стали, о раковинах и пустотах в стальных отливках и о ковке сталепушечных болванок.

Заканчивая обзор работ Лаврова и Калакуцкого, Дмитрий Константинович сказал:

— Замечания о ковке орудий по способу, употребляемому на Князе-Михайловской фабрике, чрезвычайно интересны и в особенности имеют значение с исторической точки зрения. Впоследствии, когда мы будем хорошо делать стальные орудия, любопытно будет взглянуть, как мы метались из стороны в сторону, чтобы как-нибудь попасть на правильный путь. Из статей господ Лаврова и Калакуцкого видно, что фабрика не имела никакой опорной точки: постоянно изменялись формулы шихт, формы изложниц, температура нагревов при ковке — но ничто не помогало, орудия браковались непомерно…

Зал выслушал эти замечания спокойно, в них еще не было ничего ни нового, ни неожиданного для представителей технической общественности.

— Переходя к заключению, я должен сказать, — говорил Дмитрий Константинович, — что наша литература должна гордиться трудами господ Лаврова и Калакуцкого: они первые указали как на распределение пустот в литых стальных болванках и зависимость их от обстоятельств плавки и литья, так и на распределение плотностей самой стали в различных местах болванки и неодинаковость ее химического состава. Впервые они познакомили нас подробно со всеми манипуляциями сталепушечного дела, и не их вина, конечно, что им пришлось знакомить читателей только с ошибками этого дела. Однако прежде чем окончить беседу, я просил бы вас, милостивые государи, выслушать мои собственные исследования об обработке стали, так как мне пришлось по роду занятий моих несколько познакомиться с этим предметом. Я уже намекал на то, что до сих пор наши взгляды и предубеждения относительно обработки стали чрезвычайно ложны в своих главных основаниях. Я сделал только намек на это, но собственно систематическое изложения своих соображений не привел. Теперь скажу коротко о том, что вынес из своих наблюдений.

В зале были и доброжелатели и критики, но, во всяком случае, докладчик имел дело с людьми сведущими. Многие из присутствовавших сами пытались работать над разрешением проблемы стальных орудий. И им казалось, что критическим разбором работ Лаврова и Калакуцкого Чернов воспользовался только для того, чтобы резче оттенить найденную им связь между тепловыми превращениями в стали и ее свойствами, чтобы резче подчеркнуть установленную им зависимость свойств и структуры стали от термической и механической ее обработки.

Этот молодой, еще мало известный инженер был более похож на преподавателя математики, нежели на исследователя, и с трудом верилось, что именно ему удалось проникнуть в сущность загадочного явления. Между тем он утверждал необычайные вещи. Он заявил собранию: