Чернов

Зал громко и дружно разразился аплодисментами в адрес русского инженера. Не подготовленный к такому неожиданному и торжественному признанию, Дмитрий Константинович встал и неловко поклонился, оглядывая зал: аплодисменты усилились и умолкли, когда, подождав немного, Дмитрий Константинович сел на свое место в первом ряду, опустил глаза и еще долго не поднимал их, стараясь скрыть взволнованность и смущение.

Скромность сопутствует большим людям не только как нравственная добродетель. Как инстинкт она охраняет деятельный ум от возможных ошибок и поспешных заключений.

Дмитрий Константинович, конечно, знал и без демонстрации мировой общественности, какое значение имеют и будут иметь его открытия в грядущий век стали и машиностроения. Но каждое признание подкрепляло его уверенность в том, что он стоит на правильно избранном жизненном пути.

Через день тот же Монгольфье, живой, энергичный француз, подвижный и порывистый, в противоположность своему по-русски сдержанному спутнику, привез Дмитрия Константиновича в Елисейский дворец — резиденцию президента республики. Пройдя с Черновым через шеренги гвардейцев, одетых в яркую форму наполеоновских времен, Монгольфье представил своего спутника главному церемониймейстеру, который провел их в приемный зал президента. Там им прочли указ президента о награждении инженера, профессора Дмитрия Чернова орденом Почетного легиона офицерского креста, после чего Эмиль Лубе, президент Франции, приколол на лацкан фрака Дмитрия Константиновича пятиконечный белый крестик с золотым венком над ним вместо обычной короны. Сказав о неизменной дружбе России и Франции, он добродушно улыбнулся и отпустил награжденного. Его тут же подхватил Монгольфье и, поздравляя на ходу, провел снова через шеренги гвардейцев, беспрестанно кому-то кланяясь, кому-то улыбаясь.

Вечером в русском ресторане под названием «Москва» ученые-металлурги Франции устроили банкет в честь Чернова — «отца металлографии». Приглашенных по просьбе устроителей принимала в качестве хозяйки Александра Николаевна, сохранившая на всю жизнь простоту и достоинство. Над ее щепетильностью в манерах, в прическе, в одежде, даже в произношении чужестранных слов подсмеивался Дмитрий Константинович, но дети с восхищением следили за каждым ее движением, каждым жестом и старались ей подражать.

Банкет прошел весело, без натянутости в большой мере благодаря хозяйке и очаровательной младшей дочери, помогавшей матери.

Среди гостей были, кроме Монгольфье и членов экспертной комиссии по металлургии, старые знакомые Чернова: Ле-Шателье, Совер, Пурсе, Портевэн, Гейн, молодой Осмонд.

Не обошлось без речей и поздравительных тостов.

Маленькую речь, произведшую большое впечатление, произнес Альберт Портевэн.

— Чернов есть провозвестник и глава нашей школы. Его первые труды послужили фундаментом для последующего удивительного прогресса в области металлургии стали, для которой вторжение науки оказалось поистине революционным. Его прекрасная жизнь, получившая мировую оценку, делает великую честь России!..

Устраивая семейную поездку в Париж, Чернов рассчитывал, что грандиозная выставка научных и технических чудес покорит воображение молодых умов, побудит к раздумью над судьбами человечества. Дети проводили все дни с утра до вечера в разных выставочных дворцах и павильонах, просто на праздничных улицах выставки, но как будто умышленно проходили мимо всего того, о чем начинал разговор отец.

О русском отделе выставки Дмитрий сказал:

— Русский отдел выставил напоказ всему миру промышленную отсталость России!

Он был умен, начитан, умел видеть смешное в людях, вещах, любил вызывать улыбку у брата, сестер.

Отец остановил его:

— Остроумно, но не смешно, скорее грустно!

Русский отдел в 1900 году, как и на прежних выставках, демонстрировал главным образом русскую кустарную промышленность: резные деревянные изделия, игрушки, кружева, вышивку, каслинское литье. На этот раз каслинцы прислали вызывавший всеобщее восхищение тонкой работой чугунный павильон. Дмитрий Константинович провел несколько часов перед каслинским чудом, рассматривая ажурную постройку, кружева стен и карнизов, сложный орнамент, сплетенный из ветвей, цветов, птиц, драконов и плывущих по морским волнам парусных судов.

Чугуноплавильный и железоделательный завод основан на берегу уральского озера Касли в 1747 году. Железо прославило на весь мир каслинскую марку в виде двух соболей, стоящих на задних лапах друг против друга. По марке и самое каслинское железо стало называться соболиным, а слово «соболиный» стало означать высший сорт всякого товара.

Искусные русские мастера не ограничились выделкой железа. Они надумали прославить свой городок чугунным литьем знаменитых скульптур, таких, как Дон-Кихот Готье или кони барона Клодта с Аничкова моста, а также таежных медведей и азиатских чаш собственных каслинских художников. Каслинское литье так тонко и изящно по своей формовке и последующей чеканке отлитой фигуры, что по художественной точности и выразительности нередко превосходит бронзу.