Чернованова Валерия

На следующее утро тоже не обошлось без сюрпризов. Когда спустился к завтраку, застал мать в компании своей незабвенной напарницы. Вот ведь проныра! Даже дома от нее нет покоя! Новоявленные подружки коротали время за чаепитием и копанием в грязном белье общих знакомых, не забывая при этом наседать на "диетические" пирожные с кремом, громоздящиеся на фарфоровом блюде.

Заслышав мои шаги, Алексис обернулась и, поприветствовав кивком, с улыбкой пояснила:

-- Ее сиятельство была так любезна, что прислала мне приглашение.

-- И ты уже тут как тут, -- не сумел я скрыть недовольства. Не ожидал, что воскресное утро начнется так неожиданно паршиво.

-- Девин, что за недопустимый тон?! -- возобновив игру в сыны-матери, принялась отчитывать меня Маделин. -- Разве можно так себя вести в присутствии молодой леди?!

"Не вижу леди", -- чуть не вырвалось у меня.

-- Не обращайте внимания. -- В глазах Алексис заплясали чертики. -- Это вполне в духе нашего графа. Он всегда ворчит, как будто ему, по крайней мере, сто лет, и вечно всем недоволен. Другим его и представить сложно.

Маман заломила руки и вполне натурально изобразила гнев по поводу того, что ее сын вырос таким грубым и невоспитанным, несмотря на все родительские старания. Очень быстро разговор перетек от частной жизни обитателей Миствиля к моей собственной. Нисколько не стесняясь, милые дамы принялись смаковать каждую деталь моей биографии, начиная с трехлетнего возраста и до нынешних дней, уделив особое внимание недавней трагедии.

Демонстративно раскрыв газету, дабы выразить свой протест, попытался углубиться в чтение, но льющиеся, словно из рога изобилия, скабрезные реплики в мой адрес, мешали сосредоточиться.

Ох, не нравится мне их тандем. Одной матери было вполне достаточно, чтобы отравить мое существование. А на что способны две скорешившиеся мегеры -- страшно даже предположить.

-- А какие у вас, милочка, планы на вечер? -- тем временем мурлыкала графиня.

Надо же! Алексис у нее -- милочка, а я, значит, сукин сын!

-- Мы вот с Девином вечером собираемся в оперу, -- весело отрапортовала маман.

Только мне об этом забыли сообщить, -- досадливо поморщился я, прощаясь с надеждой на спокойный вечер возле камина.

-- Так это же чудненько! -- просияла гостья. -- Одному моему знакомому тоже повезло достать билеты на сегодняшнее выступление. Говорят, в зале будет полный аншлаг. Все билеты раскуплены задолго до открытия сезона.

-- Что неудивительно. Нас ждет незабываемая встреча с самой Розалиндой, -- пафосно заявила Маделин, подкладывая себе в тарелку очередную кремовую корзиночку.

Это что-то новенькое! Одно из двух: или же эта Розалинда -- бесталанная старая грымза (но почему тогда уйма народа рвется на ее выступление?), или же я плохо знаю свою мать.

Что касается меня самого, то я был весьма далек от мира искусства, а оперу так вообще терпеть не мог и чаще всего начинал зевать уже на первом аккорде. Что ж, может, хоть сегодня удастся выспаться.

Кто-то с силой дернул звонок. Разлив в чашки чай, Хэтч неторопливо зашагал в холл, а я мрачно подумал, кого там еще черт принес. Нежданным гостем оказался Николас. Передав слуге пальто и черный цилиндр, он учтиво поклонился моей матери, коснувшись надушенной ручки, заблаговременно выставленной для поцелуя. На Алексис друг даже не взглянул.

-- Рад вашему возвращению, миледи, -- демонстрируя свои лучшие качества, залебезил Росс.

-- Николас, вы очень вовремя. Не составите нам компанию? -- Маделин жестом пригласила гостя устраиваться за столом.

-- С удовольствием. Я безмерно польщен, -- продолжал корчить из себя эталон в сфере общения приятель.

-- Мистер Росс, вы вполне целы и невредимы, что очень странно в свете последних событий. Думала, Блейк вас кастрирует, -- совсем некстати вспомнила о своей идиотской выходке Алексис и, не обращая внимания на свирепый взгляд коллеги, поведала графине о вчерашней фотовыставке.

Позабыв о своем безукоризненном воспитании, которым весьма кичилась, Маделин хохотала в голос. Лицо Ника приобрело цвет перезревшего помидора, а шея -- зеленой ботвы. Еще немного, и моего друга хватит удар. Нужно было спасать положение, причем немедленно. Иначе, боюсь, Росс сорвется, и Алексис до оперы не доживет.

Я отодвинул от себя тарелку с гренками, к которым до сих пор не притронулся, и сказал:

-- Пойдем в кабинет, Ник. Там спокойно поговорим.

Маделин убрала с коленей салфетку и положила ее на стол.

-- Нет-нет, оставайтесь, -- запротестовала она. -- А мы больше не станем вам мешать. Давайте, дорогая, сядем в гостиной поближе к огню. Осень в этом году выдалась такая холодная, а я стужу не переношу.

Поднявшись, графиня царственной походкой направилась в холл, поманив за собой Алексис. Та весело подмигнула Россу и, умыкнув с тарелки еще один кулинарный шедевр, вышла из комнаты.

-- Иногда я ее просто ненавижу! -- решил поделиться наболевшим приятель. Заметил, как у него задергались желваки. -- А в иные момент так вообще готов придушить!