Черновики. Тетрадь 3

Счастливое число. Да, это так, в двадцать пять лет все рухнуло. Кирилл был рад, что удалось снять маленькую квартирку в микрорайоне. Он уже закончил институт, был полон надежд, и тут появился он. Меченый, так прозвали Горбачева, сладкими речами он разрушил то, что создавали деды. Война, развал, нищета. Его родителей как могли выживали, завод закрыли, пришлось продавать все, что было в доме. Кирилл жалел, что ушел за бесценок Олдос Хаксли, а после Ирвин Уэлш, Грин, Беляев и еще с десяток авторов, которыми зачитывался по ночам.

Работа не принесла удовлетворения, это были сущие копейки. Друзья изменились, появились первые кооперативы, индивидуальные предприниматели, а насмотревшись зарубежных боевиков, решили нахаляву рубить бабло. Первым погиб Зайцев, полный отморозок, по нему никто не рыдал, вторым ушел Крылов, затем Тихонов и Карпов Лешка. Список друзей таял на глазах, кто-то осознал, что за деньгами идет смерть, но жадность – вот их порок. Потом Грачев, Котов, кто-то сбежал, забился в нору.

Кирилл почти всех растерял, приходил в свою комнатку уставший и злой. И тут ему позвонили, наверное потому, что желающих взяться за работу уже не нашлось. И он согласился. Прошли времена, когда был рэкет, это чистой воды бандитизм, настал черед рейдерских разборок. Если кто не знает, поясню в двух словах, это подстава предприятия, фальшивые контракты, суды, долги. Чтобы ускорить возврат несуществующего долга, производится рейдерский захват. Главное завладеть печатью предприятия, финансовыми и учредительными документами. Пока идет разборка на уровне закона, а так обычно и происходит, завод продают, поскольку покупатель уже заранее известен. А после все, точка, закон на стороне нового владельца, и что бы там ни пищали бывшие акционеры, они практически ничего не могли сделать.

Кирилл сформировал свою бригаду, никакого оружия, только кастеты и биты, этого вполне хватало, чтобы взять под контроль администрацию. Тогда у него появились первые деньги. Он с радостью отнес их родителям, а после еще деньги и еще. Они сыпались как из рога изобилия.

– Все так просто! – ликовал Кирилл, перекладывая пачки денег.

Но вспомнив историю своих друзей, не стал шиковать, кого-то, опять же, убили от злобы, что у них есть деньги, а у других нет, а кто-то просто решил поживиться. Кирилл жил скромно, двушка, хороший район, ремонт, обстановка. Он ездил со своей бригадой по области, помогая решать подобные дела. Появились связи в органах, за деньги можно почти все купить. И порой работы было так много, что приходилось отказываться. Деньги копились, они стали бумагой, макулатурой. И тогда он стал от них избавляться, скупая золото, валюту, появились свои активы на тех же заводах, что помогал захватывать. Теперь мог всю жизнь жить за границей, прикупить домик и забыть, что когда-то питался одной картошкой. Но это скучно.

Да, именно скучно, не хватало остроты ощущений, и жизнь стала серой. Вот тогда он увидел Ларису, симпатичная черноволосая девушка, гордая своим мужем, которому удалось создать первую таксомоторную компанию. Он уже думал о новых планах, тут подвернулся человек Кирилла, и Мирон, муж Ларисы, от жадности заглотил крючок. Осталось только потянуть, крючок впился.

Кирилл сидел в небольшой кафешке, что на углу Володарского и Профсоюзной, а Мирон, чуть ли не плача, умолял ему помочь. Деньги не пропали, они просто из одного кармана перетекли в другой. В этот момент Кирилл впервые за последние годы ощутил себя человеком. Чувствовал, как сжимается сердце, как потеют ладони, как становилось тяжело дышать, наблюдая за тем, как корчится Мирон, услышав его предложение.

– Я забуду твой промах, ты мне должен, и немало, за это готов взять твою таксомоторную компанию или…

– Или?

– Или ночь с твоей женой.

Вот тут самое интересное и начинается. С женщинами у Кирилла не было проблем, все можно купить. Но как приятно наблюдать за мужем, который понимает, что его не просто загнали в угол, а раздели. Еще шаг, и от него ничего не останется, даже имени. Но выход есть – отдать то, чем он так гордился, а именно свою жену, женщину, ту, что он любил, или по крайней мере, делал вид, что любил.

Но это только начало. Кириллу не нужно было его согласие, он хотел, чтобы Мирон сам поговорил с женой и уговорил на сделку. Это был спектакль, а он единственный зритель. Тут и трагедия, и фарс, слезы и любовь, а также жертва, как же без нее. Да, женщина жертвовала собой, ради дутой любви, ради того, чтобы спасти то, чего у них даже не было.

И если бы уже в номере Лариса не заартачилась, все бы обошлось мирно, ночь и свободна. Но она решила показать свой нрав, вот и поплатилась, отработав сполна не одну ночь.