Чернуха

Хаит перемещался по гостиной. В конце каждого предложения останавливался и наблюдал за реакцией президента.

– Заставить народ России работать невозможно. Это наши с вами иллюзии, – Хаит, начав фразу, остановился.

– Я не понимаю, товарищ Хаит, зачем мне нужно было проделывать этот небезопасный и малоприятный путь, чтобы услышать подобную новость, – сказал президент.

– Одну минуту, не спешите, – Хаит снова продолжил движение. – Я хочу сказать, мирным путем. Мы предлагаем другой ход. Представьте, что, к примеру, американцы вынуждены начать с Московской Россией войну? – Хаит замер, сделав стойку, как сеттер на охоте.

– Помилуй бог, – закричал Иванов. – Кого заставишь с нами воевать. Американцы неглупые люди. Я представляю американского солдата в нашем селе, где извините, туалет на улице. Курам на смех! На другой день он свергнет своего президента, раз тот послал его воевать в таких условиях.

– Не спешите, – Хаит снова пошел. – Надо заставить. К вам собирается Государственный секретарь с визитом. Будет требовать отдать долг, умолять, угрожать… – Глава ложи замер, прислонившись к дверному косяку.

– Да, визит заявлен, но может быть и отменен…

Хаит прибавил шагу:

– Не будет отменен. Вы слышали, что делают в Америке эмигранты из России? Они требуют, чтобы президент получил с вас долг и отдал им на пособия. Они и так устроили американцам страшную жизнь. Да и у жидо-масонов за океаном неплохой филиал. Мы не допустим снижения накала страстей…

– Ну, хорошо, скажем, визит состоялся.

Хаит плюхнулся в кресло:

– Секретарь прибудет, а мы его похитим!

– Это же бред, как можно похитить такую заметную фигуру!? – снова повысил голос президент.

Хаит вскочил с кресла и забегал по гостиной:

– Вместе с вами мы похитим самого господа бога. Слушайте меня. Наши, под видом деятельности по программе «Курские соловьи», копаются под Курском. Мы тут похищаем секретаря и прячем его до поры до времени. Мистер Ройс из-под Курска дает телеграмму, что найден, и затерян след похищенного. Десант обеспечен. Наши люди, работающие в программе развлекательного парка, водят американских военных за нос. Те им верят, поскольку наши являются иностранцами… Понимаете мысль…

– Товарищ Хаит, прекратите, пожалуйста, ходить, вы мешаете вас же слушать…

Хаит опустился в кресло и, опрокинув стакан минеральной воды прямо в горло, продолжал:

– Нашествие иностранцев! Оккупация! Представляете эффект. Над русским может издеваться любой их соотечественник, и они бровью не поведут, но стоит сказать: «Вас хотят завоевать!» Конец. Они будут работать. Пойдут на заводы, начнут мостить дороги. Я вам говорю – это единственный выход. Это гениальный ход. Мы, жидо-масоиы, с вашей помощью, товарищ президент, заставим народ работать!

– Психологически тут есть над чем подумать. Пожалуй, может получиться. Что я должен конкретно сделать? – спросил Иванов.

Хаит вскочил с кресла, но вспомнив недовольство президента, нехотя сел:

– Вы должны не мешать побегу Чернухи из тюрьмы…

Глава Х

Хотя представитель японской фирмы «Роботосервиса» Якуто Насимото был мужчиной не слишком высокого роста, тем не менее сидеть в мешке, с заткнутым чайным полотенцем ртом, ему было неприятно и неудобно. И тем более, болтаться в мешке на широкой спине верзилы. Якуто Насимото издавал тихие, мычащие звуки протеста, но наружу эти звуки не пробивались.

Проспект Собчака, бывший Калининский, всегда был многолюден, а в эти вечерние часы особенно полон иностранцев. Все высокие дома бывшего Калининского скупили иностранные фирмы под жилье для своих служащих. И те толпились возле своих подъездов, организуя что-то вроде уличных клубов. Громко обменивались информацией, рассказывали анекдоты, хохотали. Поэтому тихое протестующее мычание японского специалиста могло быть услышано, если кому-нибудь пришло бы в голову прислонить ухо к мешку. Но москвич с мешком за плечами был настолько привычным явлением на улицах столицы в 2012 году, что надеяться на помощь Якуто Насимото не мог.

Японец служил в фирме по договору больше года и через месяц, по истечении контракта, должен был вернуться домой во второй по величине город после Токио. Город, где последние десять лет обитала в своем небольшом особнячке семья Насимото, носил название Сэкай и стал сорок седьмой префектурой государства. Вряд ли теперь кто-нибудь мог признать в этом уникальном творении XXI века наш старый Владивосток. Сэкай, что в переводе означает мир, был по договору передан японской стороне с условием, что та не будет там ни размещать, ни производить оружие. Японцы договор исполняли и мирное название города не носило характера насмешки. В плату за аренду Страна восходящего солнца обещала выдавать всем жителям восточных районов России двести граммов риса в сутки и полкило рыбы. Обязательства выполнялись и, кроме того, в знак теплых чувств японцы выдавали соевый соус за свой счет…

Якуто Насимото никак не помышлял, что попадет в мешок за свое безобидное хобби. Он любил растения, что не редкость для японских мужчин.