Черные ангелы

Какое-то время я не контролировал события, а потом понял, что стою во все той же, но теперь в абсолютно голой комнате. Из мебели остался один огромный шифоньер, а за голыми окном — не колодец двора и не стены Конногвардейского манежа, а сплошной туман, из которого торчат уродливые ветки деревьев. При этом туман был вовсе не туманом, а каким-то странным белесым пространством, явно не земным — коллоидным, равномерно освещенным светом, источник которого было трудно определить. Под ногами у меня лежал злополучный кубик. Когда я нагнулся за ним, чтобы поднять, то боковым зрением уловил за спиной над плинтусом черную тень. Приходилось ли вам замечать такие тени, когда вы сразу не можете определить их пропорции, и от этого по спине пробегает холодок. Вначале тень так быстро переместилась наискосок, что я только успел понять, что она движется. Потом она, словно выросла, промелькнув вдоль стены, — мгновение и напротив окна стоял человек капюшоне. Я подумал, что он вошел из коридора. Но тогда он должен быть столкнуться с Лукой. Но Лука молчал. Он вообще, почему-то притих. Я хотел было посмотреть на него, но не мог оторвать взгляда от черного ангела. Я знал, что это жук, но одно дело предполагать, а другое — увидеть воочию. Теперь при дневном свете я мог разглядеть его лучше: как и тогда на Ипподромном мостике, его наклоненное вниз лицо было закрыто то ли капюшоном, то ли большими складками крыльев, сложенными над головой. Черный плащ, который отливал рубиновым оттенком, был такой длинный, что скрывал ноги. Я даже различил под тканью длинные сухие предплечья и такие же длинные пальцы. И еще, как мне показалось, у этого странного человека была очень длинная шея. Я понял, что это Привратник. От него явно пахло навозом. В руках он держал 'указку'. Не поднимая головы, он направил ее на нас и потребовал:

— Пропуск!

— Какой? — растерялся я.

Он сделал неуловимое движение — такое же, как и Вергилий Кетаусов, когда стрелял из своей 'указки'.

— Стой! Стой! Вот! — я порылся в кармане и на всякий случай показал ему кусок кожи, который на глазах превратился в двадцатигранный икосаэдр.

Привратник заговорил странным механическим голосом, в котором отсутствовали всякое выражение:

— Почему ты опоздал?

Я узнал этот голос — пустой, как у шарманки. Значит, блондинка тогда спорила с ним, и я понес какую-то ерунду:

— Террористы взорвали цирк, мы бежали, пантера напала, крокодилы…

С минуту он молчал, переваривая слово 'террорист'. Он явно не знал его значения, как и значения слов 'цирк', 'пантера', 'крокодилы'. Но это и не входило в его задачу.

— А кто с тобой? — он посмотрел мне за спину.

Я оглянулся: на лице у Луки было написано даже не изумление, а ужас. Он хотел что-то сказать, но не мог даже пошевелиться.

— Напарник…

— Напарник?

— Журналист.

— Он согласен?

— С чем?! Ах, да! Согласен! — быстро ответил я, спиной чувствуя, что Лука готов брякнуть что-то непотребное и все испортить.

— Идите сюда… — сказал Привратник и распахнул дверцу шифоньера.

— Туда? — переспросил я, заглядывая в темное нутро и невольно отшатываясь, потому что хорошо помнил, что квартира находилась на третьем этаже, а нам, по идее, как и положено в страшных историях, следовало выйти через заднюю стенку шифоньера. Но только куда?

— Сюда — подтвердил Привратник. — Ты же хотел к Высочайшему?

У него была очень правильная русская речь. Сейчас уже так не говорят. Должно быть, он учился у классиков.

— Ну да… — согласился я и шагнул первым.

Я решил: будь что будет. По крайней мере, хоть какое-то начало приключений, зачинателем которых оказался все же я, а не скептически настроенный Лука, который, дохнув мне в спину волной страха, втиснулся следом. Он явно был не в своей тарелке. От его самоуверенности не осталось и следа. Я даже решил, что он сейчас сбежит и, честно говоря, с удовольствием последовал бы за ним.

— Идите прямо в школу, — объяснил Привратник и захлопнул скрипучую дверцу.

Но прежде, чем он успел это сделать, я увидел, как из-под него выкатилась большая кругляшка навоза, и пахнуло соответствующе. И еще я увидел, у него вместо человеческих ступней — козлиные копыта. Какой-то дешевый сатанизм, мелькнуло в голове. В следующее мгновения мы очутились на улице. Впрочем, никакого мгновения не было. Только что мы задыхались в шкафу, и вдруг — улица. Прием был такой же, когда мы свалились в куб. Что-то похожее я испытывал в портале, но не в такой темпе, хотя, наверное, природа перемещения была одна и та же. Или опять это что-то новенькое, как и наш с Лехой планшетник?

Я все еще не мог прийти в себя и не только из-за того, что увидел черного ангела или черта, а из-за того, что стена дома, возле которого мы стояли, была выложена желтой блестящей плиткой до самого десятого этажа, и только где-то наверху виднелась выщерблина, но она никак не могла быть дверцей шкафа, потому что была величиной с тарелку.

— Неужели это и есть 'зазор' между мирами? — воскликнул я.

— Зазор? — с испугом переспросил Лука и взъерошил свой мальчишечий чуб.