Черные бароны или мы служили при Чепичке

— Мы два раза уже думали, что хватит, — драматизировал ситуацию Цимль, — а он всё равно вставал, глазами вращает, зубами скрипит и на нас бросается. Таких выносливых я ещё не видел!

— Ну а потом там объявились двое местных, — продолжал Вонявка, — Они нас знали с футбола, так что убегать не было смысла. Сказали, что этот громила – местный жулик, и мы правильно сделали, что его измолотили. Но так как нехорошо было оставлять его лежать на тротуаре, они нас попросили помочь отнести его домой.

— Весу в нём было под полтора центнера, — утверждал Цимль, — Тащить было недалеко, но мы все умотались. Когда мы уже подошли к его домику, он опять ожил, и пришлось его снова вырубить.

— А потом мы его затащили в дом, — уныло сказал Влачиха, — Его жена нам ничего не сказала, только всё время ревела. Если бы парни не украли у неё из кладовки булку, то может, всё и обошлось бы.

— Что ж делать, мы ведь чертовски проголодались! — отговаривался Цимль, — После пива всегда хочется есть, и во время драки тоже тратишь какие-то калории. А кладовка была открыта.

— При любом раскладе наш ожидает взбучка, — подвёл черту Вонявка, — Я предвижу по меньшей мере семь дней строгого.

Но Вонявка ошибался. В кабинете четверых драчунов ожидал улыбающийся Таперича. В руке он сжимал благодарственное письмо от дворцевской администрации, из которого следовало, что отважные рядовые Вонявка, Влачиха, Вртишка и Цимль ликвидировали известного пьяницу, хулигана и дебошира, который как раз собирался задушить свою жену, о чём во всеуслышание объявил в пивной. Судя по его поведению, не исключено, что он мог и вправду исполнить своё намерение. И только благодаря мужественному вмешательству перечисленных бойцов трагедии удалось избежать.

— Солдат должен быть храбрым и сознательным, — торжественно объявил Таперича, — А почему должен, товарищи? Должен потому, потому что он солдат, а не какой там гражданский! Таперича, товарищи, можете идти на свою работу!

Быть майором в таком большом замке — непростая задача. С объектов всё чаще докладывали об инцидентах, на которые нельзя было закрыть глаза, а Таперича мало что ненавидел так, как чрезвычайные происшествия. Когда лейтенант Мейда в Бехини приказал выкопать глубокую яму, сбросил в неё связанного солдата и насмехался над ним так долго, что бедняга застудил себе почки, дело пришлось передать в прокуратуру. Так же, как когда трое пьяных солдат уснули на изгибе шоссе и их переехал утренний автобус. Или когда семеро солдат отрицали свое отцовство и сваливали его друг на друга с таким задором, что большая их часть оказалась в больнице. Ещё был интересный случай с рядовым Гокинаржем, чья развращённость прямо-таки потрясла Таперичу. Этот бесстыдник не только поддерживал интимную связь с девицей сомнительного поведения, но при этом позволял фотографировать себя одному гражданскому извращенцу, за что получал сигареты.

— Лучше лес валить, чем такими солдатами командовать, — с отвращением приговаривал Таперича, но от более глубоких выводов воздерживался. Чтобы настроиться на более приятный лад, он отправился на скалу посмотреть, как Кефалин дрессирует свиней. Но и тут он остался недоволен, поскольку новые поросята были по–прежнему перепуганы и бестолковы.

— Кефалин! — рявкнул Таперича вниз, — сколько у вас кур?

— Товарищ майор, — доложил свинопас, — в связи с тем, что они находятся в постоянном движении, мне до сих пор не удалось их пересчитать.

— Закончили университет, а считать не умеете, — сказал майор укоризненно, — но шестьдесят их не наберется. Кефалин, кто их сожрал?

— Вероятно, куница, товарищ майор, — ответил Кефалин, — я сам её не видел, но рядовые Стрнад, Черник, Труц и Вонявка утверждают, что не раз её тут замечали.

— Возможно! — допустил Таперича, — Надо её застрелить!

Он, однако, не сообщил Кефалину, что намерен исполнить эту задачу лично. Тем больше было удивление, когда вечером Таперича прибыл в Свиной Рай, вооружённый двумя мелкашками.

— Я хорошо стреляю, — заявил он, — таперича куница считай, что мёртвая.

Кефалин вздохнул, пожелал майору успешной охоты и пошёл в виде исключения ночевать в замок. Вооруженный Таперича остался в домике один.

В ту ночь в Свином Раю пальба гремела, как под Верденом. Таперича стрелял в каждую тень, и нередко попадал. Он и вправду был хорошим стрелком. Когда утром Кефалин вышел на работу, перед домиком лежала одна застреленная свинья, две полевые крысы, одна жаба, три курицы, один лесной кролик и шесть летучих мышей.

— А та куница, — с сожалением сказал майор, — так и не пришла.

Флегматичный докор Махачек выбил себе комиссию. Психиатрическое отделение пльзенской больницы в конце концов капитулировало и вынесло заключение, что указанный солдат не годен даже к нестроевой службе.

Теперь доктор Махачек постоянно улыбался и со всех сторон принимал поздравления. Офицеры были с одной стороны рады, что избавятся от этого апатичного типа, но с другой стороны опасались, что победоносная тактика Махачека может деморализовать личный состав.