Черные боги, красные сны (Сборник)

— Мы прошли через барьер, охраняющий непорочность всех моих... красоток,— кинул через Плечо Алендар.— Ментальный барьер, который нельзя преодолеть без моего на то согласия, из чего следует очевидный вывод... ну как, Водир, осознала ты ситуацию?

Откровенная, вполне человеческая издевка чудовищно диссонировала с нечеловеческим голосом.

— Осознала,— откликнулась Водир.

Ее мелодичный голос напоминал чистое, без малейшей примеси обертонов звучание камертона. «Два человека, переговаривающиеся нечеловеческими голосами,— от такой сцены у кого угодно мурашки пойдут по коже»,— утешил себя содрогнувшийся от ужаса Смит.

Тема разговора была исчерпана, Алендар замолчал. Бесшумно ступая по мягкой ковровой дорожке, Смит размышлял над праздным, в сущности, вопросом — проходила ли прежде этим путем хоть одна живая человеческая душа? Приводил ли этот... дьявол сюда своих златокудрых дев? А если да — то как? В нормальном, человеческом состоянии или так же, как несчастную Водир,— напитав предварительно безымянным, невообразимым ужасом?

Коридор шел под уклон, свет быстро тускнел, от ватной, нечеловеческой тишины закладывало уши, легкий сквозняк приносил снизу резкий влажный запах соли.

— Там, куда ты идешь, прежде не бывал ни один мужчина, кроме меня самого.— Бесстрастный голос Алендара казался составной частью тишины.— Меня интересует реакция непривычного, неподготовленного человека на... на то, что ты сейчас увидишь. Я достиг... возраста,— он негромко рассмеялся,— когда возникает страсть к экспериментам. Смотри!

Смит зажмурился от ослепительной вспышки. В бесконечно долгое мгновение, когда яростный свет проплывал сквозь плотно сжатые веки, ему показалось, что все окружающее претерпевает странные, необъяснимые трансформации, что изменяются даже атомы, из которых состоят каменные стены. Открыв наконец глаза, он обнаружил себя в конце длинной галереи, освещенной мягким, призрачным сиянием. Смит даже не пытался понять, как он попал в это место.

Стены, пол и потолок галереи были сложены из сверкающего камня. Вдоль стен стояли низкие диваны, посреди пола голубела вода большого бассейна, воздух искрился золотым, ниоткуда не идущим светом. И в этих искрах...

Смит замер, почти не веря своим глазам. Алендар с откровенным интересом наблюдал за его реакцией, Водир стояла склонив голову, и, казалось, все так же странствовала по глубинам ада, и только он, Смит, не мог оторвать глаз от залитых искрящимся светом фигур.

Мингские девы — нет, скорее богини, златовласые ангелы. Одетые в фиолетовые, изумрудно-зеленые, голубые платья, они отдыхали на диванах, парами гуляли вокруг бассейна. От их красоты, их безупречного изящества кружилась голова, перехватывало дыхание...

— Ты находишь их красивыми? — усмехнулся Алендар.— Ну что ж, продолжим экскурсию.

Грубые сапоги и рваный, прожженный комбинезон не слишком соответствовали изысканной обстановке галереи; Смит непрерывно чувствовал на себе изумленные взгляды обитательниц этого подземного рая. Девушки почти не обращали внимания на привычную им фигуру Алендара, брезгливо отворачивались от погруженной в себя Водир и откровенно не сводили глаз с невиданного полумифического существа — мужчины.

У них были поразительные лица — яркие, ослепительно прекрасные и абсолютно бездушные. На лице Водир, прежней Водир, отражались самые разнообразные чувства — страх и боль, мужественная решимость и раскаяние, здесь же Смит видел безупречную физическую красоту — и не более.

Сказочная, похожая на сон галерея осталась позади, серебряные ворота услужливо распахнулись, за короткой, полого уходившей вниз лестницей открылся еще один тускло освещенный коридор; по его левой стороне тянулся ряд черных занавесок.

— Наиболее ценные жемчужины,— сказал Алендар, останавливаясь перед одной из занавесок,— хранятся отдельно, поштучно. Вот, например...— Он раздвинул тяжелые складки.

Свет, брызнувший из зарешеченного окошка, нарисовал на противоположной стене четкий геометрический узор; не дожидаясь приглашения, Смит шагнул вперед.

Он увидел комнату, задрапированную темно-лиловым бархатом. У дальней стены, прямо напротив окошка, стоял диван, а на диване... Сердце Смита бешено заколотилось. На диване мирно спала женщина. И если девушки в галерее казались богинями, то красота этой женщины далеко превосходила самые смелые порождения человеческой фантазии; даже во сне ее безмятежное, белое, как алебастр, лицо излучало почти осязаемый поток гипнотического очарования. Смит боялся вздохнуть, боялся пошевелиться, он начисто забыл о своем смертельно опасном положении...

— Проснись,— прогудел сзади голос Алендара.

Длинные пушистые ресницы задрожали и поднялись, прекрасное лицо озарилось внутренним светом. Женщина села, потом тем же длинным текучим движением встала и улыбнулась. Смит едва не зажмурился от этой слепящей улыбки. Затем она прижала правую ладонь ко лбу и согнулась в глубоком, почтительном поклоне.

Алендар опустил занавеску, пронзил Смита холодным блеском нечеловеческих глаз и улыбнулся.

— Пошли.