Черные боги, красные сны (Сборник)

Теперь она пела совсем без слов, но она безошибочно нашла верный тон, чтобы затронуть особые струны его души, и сердце его бешено заколотилось, он глубоко и часто задышал, а в ушах его раздались громкие звуки битвы. Это была воинственная песня валькирий, и он услышал лязг оружия и крики атакующих и отбивающихся людей, в ноздри ему ударил запах паленого мяса, он почувствовал, как дергается в руке рукоятка его бластера. Все ощущения, которые может дать битва, нахлынули на него без всякой связи, в хаотическом беспорядке. Он ощущал запах дыма и пыли, запах крови, чувствовал боль ожогов, полученных от метких выстрелов, и укусы острых клинков, он ощущал вкус соленого пота на губах и вкус соленой крови. Он еще раз почувствовал тяжесть своих кулаков, когда они сокрушают лицо врага, еще раз ощутил пьянящую волну энергии и силы, захлестывающую все его высокое и крепкое тело. Дикое упоение битвой, как вспышка, озарило все его существо, трепещущими волнами прошло по нему под колдовскую песню Джулхи.

А интенсивность и сила ее пения все нарастали, пока полностью не исчезло физическое ощущение собственного тела. Ничего не осталось, кроме всепоглощающего и исступленного восторга, который только усиливался, и Смит совершенно потерял ощущение твердой почвы под ногами — он снова плыл сквозь пустоту, он снова был чистой эмоцией, разъединенной со своей плотью. Потом, уже в самой высокой, почти невыносимой степени его исступленного восторга, пустота вокруг него приняла какие-то неопределенные очертания, и он вступил в некие высшие области, лежащие за пределами всяких чувств. Он плыл куда-то, и вокруг него теснились туманные фигуры, формы которых были совершенно чужды его пониманию. Когда он слегка касался этих туманных сущностей, населяющих поистине феерические области, куда его занесло, по невозмутимой глади его чувств проходил легкий трепет — он словно начинал что-то понимать. Они двигались все быстрей и быстрей, пока прежнее невозмутимое спокойствие окружающего не наполнилось волнением противоборствующих колебаний,— словно волны восторга бежали противоположными или пересекающимися потоками и, сталкиваясь друг с другом, возбуждали мелкую рябь...

Все вокруг завертелось, голова у него закружилась... и вдруг неожиданно, мгновенно, так что дух захватило, он снова оказался в объятиях Джулхи. И голос ее продолжал звучать, пронзая ему мозг.

— О, это было что-то совсем новое! Я еще никогда не поднималась так высоко, я даже и не подозревала, что существуют такие сферы. Но ты бы не выдержал столь высокого напряжения восторга, а я еще не собираюсь дать тебе умереть, я к этому не готова. Давай-ка споем теперь о страхе...

И новые мелодии волнами прошли через его сознание, и вслед за ними смутные, неясные страхи, которые дремали в самых глубинах его сознания, зашевелились, подняли свои призрачные головы навстречу пробуждающему зову музыки, и страх пробежал по его жилам. Воздух вокруг него снова потускнел, и вот он уже спасается бегством... от кого — он и сам не знает, у них нет имени... Он бежит по бесконечным коридорам безумия, и гудящее пение преследует его по пятам.

Казалось, этому не будет конца. Снова и снова им овладевали разнообразнейшие виды страха. Он испытывал чувства таких существ, о существовании которых и не подозревал, которые не могут присниться в самом страшном сне. Но были и такие, которых он знал и узнавал их в своих ощущениях, но их было не много. Чаще всего он не мог даже представить себе, из каких миров эти эмоции, эти переживания были похищены Джулхи и лежали, как на складе, у нее глубоко в сознании, пока она снова не пробудила их к жизни.

Страхи сменяли друг друга все быстрей, все быстрей и быстрей. Мимо него вереницей проходили знакомые и неведомые ему прежде чувства и переживания, странные, необычные, совершенно чуждые, от которых кровь стыла в жилах. Все они, одно за другим, торопясь, проходили через его сознание и вот уже пошли толпой, в полном беспорядке, толкаясь и вытесняя друг друга, сливаясь одно с другим и с третьим, сверля и сотрясая его существо. И так до тех пор, пока это безумное возбуждение не достигло такой дикой силы, что еще немного — и это будет слишком, и его тело просто не вынесет этого и разрушится. Он чувствовал, что уже теряет ощущение реальности и полностью находится во власти сил, которые сейчас уничтожат его сознание, и он погрузится в небытие черной нирваны, которая поглотит все его тревоги.

Неизвестно, сколько прошло времени, когда он почувствовал, что пробуждается вновь — ему не хочется, он сопротивляется, но силы слишком слабы. В полном мраке, который излечил все его страхи, появился свет, и этого не могло предотвратить даже его отчаянное упрямство. Физического пробуждения он не испытывал, но и не открывая глаз увидел ту же самую комнату, причем еще более ясно, как никогда до этого не видел,— вокруг всех необычных, странных предметов, находящихся там, сияли радужные огоньки, и Эпри...