Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий

Из тех, кто изучал детали заговора, острее всех чувствовал надвигающуюся опасность человек, которого радикалы в своих фантазиях видели главной мишенью. Для короля Абдаллы II события апреля 2004 года представляли собой нечто большее, чем предотвращенную в последний момент катастрофу. Пытаясь взорвать ядовитую бомбу в центре Аммана, Джаюси официально доставил иракскую войну в столицу Иордании.

Абдалла предупреждал, что полыхающее в Ираке насилие невозможно будет остановить корректно. Он говорил о своих дурных предчувствиях первым лицам США (включая президента) еще до начала операции. Даже после объявления победы над армией Саддама Хусейна, Абдалла предсказывал своим ближневосточным друзьям, что война приведет к “проблемам, которые невозможно предугадать, но с которыми нам придется иметь дело не одно десятилетие”. Однако он и представить себе не мог, что все будет настолько плохо.

Монарх предъявлял жалобы насчет последствий вторжения и официальным лицам США. В июле 2003 года, когда Ирак еще не затянуло в воронку хаоса, Абдалла встречался с Л. Полом Бремером, главой назначенного Белым домом временного правительства Ирака. Абдалла настаивал, чтобы тот пересмотрел свое решение о расформировании иракской армии и внесении в черный список членов хусейновской партии “Баас”. Во время встречи на экономическом форуме в Иордании король, по его воспоминаниям, отвел Бремера в сторонку и предупредил, что эти решения “нам всем выйдут боком”.

“Я сказал: надеюсь, вы понимаете, что, производя поголовную дебаасификацию, вы столкнетесь с поголовным же сопротивлением. Это создаст вакуум, который кому-то придется заполнить”, — писал Абдалла в воспоминаниях 2011 года. Расформирование армии было, по его словам, “сущим безумием… рецептом анархии и хаоса”.

Ответ Бремера, как вспоминал Абдалла, был бесцеремонным и резким.

“Я знаю, что делаю, — заявил американский дипломат. — Мы предусмотрели нечто вроде компенсации. У меня все под контролем, большое спасибо”.

Король не удивлялся, видя, как быстро разваливается система безопасности. Будучи суннитом, он сочувствовал суннитскому меньшинству Ирака. После нескольких десятилетий в привилегированном статусе эти люди чувствовали себя под угрозой и во все большей изоляции. Тревога должна была толкнуть иных иракцев к исламистам-радикалам, которые, в свою очередь, открыли бы двери иностранным джихадистам. Конечно, “Аль-Каида”* и ее союзники ухватятся за возможность обосноваться в стратегически важном уголке Ближнего Востока. “Они могли перенести свои операции из Афганистана в самое сердце арабского мира”, — говорил Абдалла.

Вскоре еще одна ошибка американцев позволит экстремистам совершить рывок вперед. В том же месяце, когда был раскрыт заговор с химической бомбой, американское телевидение продемонстрировало изображения военнопленных, подвергшихся издевательствам в печально известной иракской тюрьме Абу-Граиб. Арабы вскипели гневом при виде фотографий голых заключенных в собачьих ошейниках и заключенных, подвергавшихся сексуальным издевательствам со стороны женщин-военнослужащих. Абдалла во время своего визита в Вашингтон той весной настаивал, чтобы президент Буш извинился перед жителями Ирака за несовместимое с человеческим достоинством обращение с пленными, что Буш и сделал, причем король Иордании стоял рядом с ним.

Но прочие официальные лица выказывали мало интереса к точкам зрения, которые противоречили официальной повести о неуклонном улучшении жизни в Ираке. Через несколько месяцев после того, как разразился скандал вокруг тюрьмы Абу-Граиб, Абдаллу спросили, в каких условиях живут простые иракцы. Это произошло в Нью-Йорке, во время частного званого ужина, на котором присутствовали известные журналисты и правительственные чиновники. Несмотря на участившиеся теракты, предположил один из гостей, жизнь женщин после свержения диктатора наверняка стала лучше. “Женщинам стало в десять раз хуже, — ответил король. — При светском режиме Саддама мужчины и женщины были равны очень во многом”.

Некоторым назначенцам Буша, присутствовавшим на том же ужине, откровенность Абдаллы показалась неудобной. По его воспоминаниям, Лиз Чейни, старшая дочь вице-президента, в то время — высокопоставленный чиновник Госдепартамента из отдела по ближневосточным делам, обратилась к одному из помощников короля с непрошеным советом: Абдалле следовало бы воздерживаться от несогласованных заявлений на публике. Сначала помощник подумал, что это шутка, однако на следующий день Чейни позвонила ему, чтобы высказаться еще настойчивее. Она заявила, что обсудила ремарку короля с Полом Вулфовицем, чиновником министерства обороны и одним из архитекторов политики Буша в Ираке, и оба пришли к мнению, что Абдалле следует держать свои взгляды при себе.

Его величество пришел в ярость.