Черные яйца

Начиная внутренне закипать, Толик полез в настенный шкафчик, молча достал банку с растворимым, совковым, светло-коричневым порошком без вкуса и запаха, бухнул в чашку сразу две ложки, плеснул кипятку и начал остервенело размешивать чайной ложечкой упорно не желающую растворяться пыль.

Хорошее начало. Если этот артист так называемый с первых секунд знакомства умудрился ему, Толику Бирману, собаку съевшему на общении с самыми амбициозными артистами, так настроение испортить, что же будет на выезде, когда они в одной гостинице будут сутками сидеть, в одном автобусе трястись, в одном, упаси Господь, самолете с ним...

О том, что он окажется с наглым парнем в одном самолете, да еще в соседних креслах, Толику даже думать не хотелось. Пора заканчивать этот балаган. Нужно поставить наглеца на место. Показать ему, кто есть кто.

– Программа какая у тебя? – сухо спросил Бирман. Парень продолжал молча смотреть на Москва-реку. – Слышишь, артист, я к тебе обращаюсь.

– У дружка своего спроси, садюги, – не оборачиваясь, прошипел сквозь горячий кофе Леков. – Мне без разницы.

Бирман покачал головой и посмотрел на Сулима.

– Пойдем-ка в кабинет, – сказал Суля. – Поговорим. Пусть он здесь...

Толик опасливо посмотрел на стенные шкафчики, на новенький холодильник, на цветы, горшки с которыми стояли на подоконнике в опасной близости от ленинградского артиста.

– Не бойся, он ручной у меня, – хмыкнул Суля.

* * *

– Так бы и сказал, что он тебе денег должен. – Толик заходил по кабинету из угла в угол. – Он тебе должен, а я с ним ебись по полям и лесам родной страны. Ты считаешь, что это правильно?

– Толя, да ты на нем сам заработаешь немерено. Давай сразу так – если проба твоя не проканает – разбежались. Я другого администратора для парня найду. А если пойдет – мои пятьдесят процентов. Ему вообще ничего не платишь. Я из своих пятидесяти отстегну, чтобы с голоду не сдох. Да ты же его видел – ему и не надо ни черта. На водку только, на дурь...

– Так, значит, тут еще и дурь у нас будет? – сморщился Бирман. – Мало мне проблем.

– Ну, я не знаю, – пожал плечами Сулим. – Это, как уж ты себя с ним на гастролях поставишь. Ну, приставь к нему кого-нибудь...

– Делать мне больше нечего, как нянчиться с твоими недоумками.

– Ну так как? Договоримся пятьдесят на пятьдесят? Толик Бирман отдавал себе отчет в том, что эмоции при обсуждении финансовых проблем лучше исключить.

– Давай таким образом решим проблему, – сказал он, с отвращением допив остатки растворимого кофе. – Сейчас, по пробе – все пополам. А там – как пойдет. В общем, я оставляю за собой право пересмотреть свой процент.

– Толя... – Сулим подошел к товарищу вплотную и положил ему руки на плечи. – Ты что, меня за лоха держишь? Я же знаю твои гонорары. Неужели мы с тобой не договоримся? Я знаю про тебя, ты знаешь про меня – скажи, я похож на лоха? Я когда-нибудь туфту гнал?

– Пока что нет, – хмуро ответил Толик.

– Вот и работай спокойно. Я же сказал – проба не проканает – отправляй его в Ленинград со спокойным сердцем.

– А ты откуда узнаешь – проканает проба или не проканает?

– Мы же взрослые люди, Толя, к чему такие детские вопросы? Когда дело касается моих денег, я всегда знаю все.

Бирман задумчиво посмотрел на старого знакомого. Впрочем, не такой уж он и старый. Едва за тридцать. А бабки метет такие, какие Бирман начал только после сорока зарабатывать. На крутежке билетной в Москонцерте. Сейчас-то, разумеется, много больше у него, у Толика Бирмана, в обороте, но и годы, годы... Еще немного покочевряжится по кабакам столичным с крутыми телками, а там, глядишь, и телки уже отпадут. А у Сули – у него еще все впереди. Можно только позавидовать. Впрочем, это уж, как судьба решит.

– Грека ты, кстати, давно не видел? – спросил Бирман как бы невзначай, но Андрей мгновенно напрягся, глаза его, секунду назад сверкавшие обычным для Сулима веселым азартом, потухли.

– Давно. Мы с ним разными дорожками ходим, – соврал он и увидел отчетливо, что Толик понял, что он соврал. Однако в неписаном кодексе делового общения, которому следовали и Толик, и Сулим, и тот же Грек, был специальный пункт, который в народе именуют «Слово не воробей: вылетит – не поймаешь», а в узком кругу деловых людей – «За базар ответишь».

Уточнять Толик не стал. Если Суля говорит – «нет», значит есть у него на то свои причины. И проблемы, как следствие этих причин. А у Бирмана своих проблем хватает. Ох, да еще как хватает.

– Ну что, – снова обретя спокойствие, уточнил Суля, – договорились?

– По рукам, – улыбнулся Толик Бирман. – Пойдем, с объектом нашим пообщаемся. Ты меня с ним все-таки поближе познакомь. И расскажи, кстати, как ты его из запоя выводил. Авось, пригодится.

* * *

Через два дня, уже в Ленинграде, Суля встретился с Греком.